Больно это говорить, но голливудскому отделу блокбастеров пора хорошенько призадуматься: Милли Бобби Браун лучше дождаться в третьем сезоне «Очень странных дел», про радиацию и самопожертвование куда страшнее рассказано в «Чернобыле», а про драконов и Тайвина Ланнистера — куда интереснее в «Игре престолов».
Несмотря на наличие маленького демона, «Гори, гори ясно» все-таки не совсем «Омен». Это мета-метахоррор, в котором есть место и постиронии, и отличному аттракциону, — особенно когда все кругом горит огнем. Это остроумное переосмысление классики: как супергеройской, так и хоррорной.
Именно серьезность, уверенность в собственной правоте — точнее, в несправедливости самого устройства вещей в капиталистическом обществе — сообщает этому балагану необходимую энергию.
В этом наивном драйве из пахлавы и шоу «Танцы со звездами» найдется внезапное спасение от поглотившей мейнстрим топорной политкорректности и дубовых героев без стеба и недостатков.
К середине фильма «Аладдин» разгоняется до доброго и по-настоящему смешного мюзикла — где‑то на перепутье между «Восток FM», бешеными танцами на Бродвее и не самыми топорными стендапами.
В финальных титрах трудно не почувствовать легкое разочарование: главный режиссер своего поколения впервые за долгое время (насколько долгое — вопрос дискуссионный) был близок к по-настоящему грандиозному фильму — и все-таки чуть недожал, не придумал и под конец выбрал путь насколько из ряда вон выходящий, настолько очевидный и, страшно сказать, вторичный.
Традиционные мотивы и обсессии Альмодовара на месте, но мелодрама разыграна тише, мягче обычного, словно глаза режиссера действительно устали и болят от яркого света, и он предпочитает его притушить.
Принципиальное отличие «Рокетмена» от «Рапсодии» — предмет, о котором все говорят в первую очередь, — даже не в мюзикловых номерах и более честном взгляде на сексуальную ориентацию героя, а в том, что герой этот здесь, рядом, выглядывает из‑за плеча режиссера.
Во многом «Пикачу», в котором числятся 11 сценаристов, включая авторов рассказа и игры, похож на фанатский форумный фанфик, где кто на что горазд. Хотя фанаты явно не позволили бы себе такого пренебрежения главными фетишами «Покемона».
В конечном счете «Джон Уик» не то кино, из которого выносят мысли. Это кино, из которого выносят тела.
У автора есть и амбиции, и способности. Однако реализованы они лишь отчасти: «Дылда» — незаурядное, но выморочное, натужное, мертворожденное кино, малоубедительное в литературном смысле и недостаточно блестящее в художественном.
Довольно долго кажется, что «Мертвые» — невинная пенсионерская комедия с цитатками из Ромеро, честный провал, но это не совсем так.
Это большой успех, превосходная работа. При том что в титрах стоят не самые громкие имена
«Братство» не выглядит возрастной попыткой поговорить о вечном со своей колокольни постметанедомодерна, не цедит истины через неустойчивые зубы и не фальшивит. Если закрыть глаза на некоторые детали, то сделано свежо, незаезженно, со знанием дела.
Смотреть «По воле божьей», несмотря на солидный хронометраж, не скучно — человеческие истории все-таки берут за живое, и, наверное, поучительно, но не более того. Это неплохая публицистика и качественное, среднее кино.
Если ты фанат, непонятно, с чего бы тебе вдруг не полюбить три часа бесперебойного навязчивого фан-сервиса. Все остальные однажды — дайте «Диснею» немного времени — услышат странный щелчок.
Этот амбициозный проект не лишен просветительской ценности, но страдает от внутреннего конфликта: огромные усилия авторов идут на то, чтобы замаскировать суть фильма, как‑то завуалировать тот факт, что «Игры» — история про создание словаря.
«Хеллбой» не так страшен, как его малюют. Вряд ли по нему составят спецкурсы в киношколах, но это определенно не самые безнадежные два часа в истории жанра.
Апокалипсис неминуем для всех нас вместе и для каждого в отдельности, и все, что мы можем, — попытаться не оскотиниться в его ожидании.
Несмотря на все противоречия, новая экранизация Стивена Кинга все-таки удалась.
«Шазам!» избегает нарочитого ретро, но, безусловно, проникнут духом невинного прошлого — от внешнего облика как сил добра, так и сил зла до подбора эпизодических персонажей: славные недотепы-полицейские, нестрашные школьные хулиганы, душевные приемные родители, экспрессивный Санта и так далее.
Мучительный, как «Белый Бим Черное Ухо», «Дамбо» не оставляет человечеству шансов и смотрится как кризисный фильм большого режиссера, которому надоело притворяться, что крупные рыбы, Франкенвини, Битлджусы и Эдварды руки-ножницы спасут нас из пучины жестокости и посредственности.
Если над русским фестивальным кино и витают свои божества, то в этот раз купидоны артхауса точно не промахнулись и создали творческий союз, который должен был состояться.
«Патерсон» нездорового человека, «Пляжный бездельник» маскируется под гимн безоглядному мачистскому гедонизму и антиобщественному поведению, из которых не хуже, чем из аскезы и самодисциплины, рождаются стихи.
«Мы» — слишком гладкий, слишком вылизанный, слишком витиевато задуманный и старательно, с высунутым языком исполненный фильм, чтобы по-настоящему брать за живое. Но без сомнения, это все равно интересно. И как культурный феномен, и просто как упражнение в жанре
