Классический фильм Китано строится на двух полюсах — самое ледяное спокойствие и самая жгучая дикость.
Такая пошлятина могла прийти в голову только молодым французским кинематографистам. Их жизнь, художественные устремления и творческий рост в последнее время определяются двумя словами: без трусов… По-моему, снимая с них трусы, французское кино просто пытается заставить нас разлюбить своих женщин. Надо объединиться и объявить ему бойкот.
Китано — это Япония, какой мы ее еще никогда не видели. У Японии есть злачный низ (якудза, школьное садомазо) и благородный верх (самурайский кодекс, чайная церемония). И нет середины. Китано первым связал низ с верхом в своих непристойных самурайских трагедиях о неизбежной судьбе с глушителем американского производства.
Тем не менее фильм не работает — потому, что кроме остроумного исходного обстоятельства, которое укладывается в полстроки, ничего не придумали — ни что с этим обстоятельством делать, ни куда оно ведет. А придумать было можно.
Вообще-то, конец 80-х был дурным временем, а вот поди ж ты, чуть не проглядели приятное кино. Больше того, идеальное развлечение для легкомысленного лета. Жаль, что на пляж с собой не возьмешь.
Неужели в маленькой блестящей коробочке с кнопками и объективом японского производства за $1500 кино в конце ХХ века нашло то, что искало с самого начала, — способ увидеть невидимое?
Пройдя за 30 лет и 8 фильмов через все круги жизни и ближнего поднебесья, Муратова в «Трех историях» дошла до ада. Заглянула — а там яркий день, синейшее небо, детишки резвятся, птенцы поют. Тот свет залит ослепительным этим светом.
«И пришел паук» — образец серийного развлекательного кино на одну неделю, какое снимали в старые годы, пока телевидение и Интернет не заставили Голливуд перейти на суперзрелищные блокбастеры.
«Мисс Конгениальность» трижды окупилась в американском прокате: комедия с хорошим клоуном всегда в цене. Заклятие «кассовой отравы» с Баллок снято. Та, которую шесть лет пытались продать публике как «девчонку из соседнего двора», есть мальчишка из соседнего двора, только одетый женщиной.
Фильмы Клер Дени («Хорошая работа»), самой значительной из французских женщин-режиссеров, отличает неженская смесь чувственности и ригоризма. Этот — самый чувственный и мужественный из всех.
«Фантазм» — это одновременно свидетельство, что в Португалии появилось кино высшего класса и что геи, которых за 90-е одомашнил Голливуд, вновь, как в старых фильмах Альмодовара и Ван Сэнта, — герои-маргиналы, меченные извращением как знаком избранности.
«Миг невинности» — лучший в серии иранских киносенсаций, быть может, лучший фильм 90-х вообще — разыгран на территории Пруста: вслед за французским романистом Махмальбаф отправляется на поиски утраченного времени.
Фильм Махмальбафа полон таких шокирующе точных, действительно незабываемых образов, и так же, как в этом перечислении, красивое и ужасное уживаются в нем без всяких «хотя» и «несмотря на», без противоречия, которое обязательно углядел бы тут западный глаз.
А так фильм хороший, искренний. То, что он побеждает на фестивалях, не припишешь политической конъюнктуре: тут есть кино, честные актерские работы, энергия.
В отсутствие скандала фильм остается тем, что есть: несколько неуклюжей провокацией, за пару злорадных минут которой можно отдать добрых две трети всей остальной стройной и вылизанной американской продукции года.
Фильм, местами имитирующий стиль документального кино 80-х, вслед за героем наслаждается уходящей исторической натурой и передает это ценное чувство небрежения достатком и буржуазными фетишами…
Он — не просто о сексе, а о некрасивом сексе некрасивых сорокалетних людей. Снято на цифровое видео, которое добавляет интима: цифра делает жизнь шершавой — близкой и неэстетичной. Противники обвинили Патриса Шеро в приспособленчестве к модным веяниям, хотя лучше быть в горячем общем месте, чем в остылом своем.
Зачем человечеству еще одна нечеловечески отвратительная комедия про помпоны и тампоны, я пока не знаю. Может, и пригодится. В любом случае, я благодарен кинематографу за то, что он в очередной раз позаботился обо мне даже на тот случай, если я захочу почувствовать себя подглядывающим за трусами пяти американских дур из команды поддержки. Волшебный луч в кромешной тьме, спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо.
Несмотря на воссозданное оператором и, теперь уже без преувеличений, великим австралийским актером Гаем Пирсом гипнотическое чувство утраты памяти, которое передается в зал, что само по себе — экстремальный аттракцион, фильм сложнее.
Два часа длиной. «Зита и Кончита». В красочных ковбойских костюмах. С придыханием и разлученными героями на закате в профиль. И что самое удивительное, американский эпос от этой операции нисколько не пострадал. Он и сам не против быть индийским. Выплеснуть душу в песне. Рассказать все, что у него на душе. Слиться со зрителем. Прав был старик Колумб: Индию открыл.
Камера в «Стране тигров» действительно скачет, картинка серая, и кишки торчат. Но не давайте себя дурить. Шумахер как был дизайнером витрин по первой профессии, так им и остался. И это — такая же рохля с желе вместо большого доброго сердца, как и весь остальной голливудский хлам, даром что мышцой играет и в зуб ногой норовит.
Модернизация работает даже слишком хорошо для режиссера-авангардиста: никаких тебе сучков и задоринок, как по писаному. Не теряющий мощной эрекции Манхэттен — идеальная рифма ренессансной витальности. Красные неоны — как кровь, разбрызганная по первобытному мегаполису.
Блестящий фильм, который говорит сам за себя.
Перед нами удивительно мужественный и достойный выбор. Фильм-поступок. Великий Слай, итальянский жеребец, Роки, мямлит, тушуется и выглядит в высшей степени некомфортно и уязвимо. Для роли Сталлоне набрал 20 кг. Девушки на него смотреть перестали. Зато зрителям от него не оторваться.
Среди многих достоинств «Рек» — готическая болезненность, присущая классическому детективу, живописные техника и экипировка, которые в жизни наблюдают только завсегдатаи горнолыжных курортов, величественная и элегантная музыка Бруно Кулэ, под такую хочется в ненастный вечер пить херес у камина в окружении семи доберманов.
