Картина, в которой необычно много времени уделено скучной офисной жизни — заседаниям, внутренним интригам, пустым разговорам, — ни на минуту не становится скучной. Потому что самая захватывающая погоня — погоня за мечтой, и самая несбыточная мечта — никогда не взрослеть. Поймай ее, если сможешь.
Обычный алленовский юмор, возможно, впервые становится не самоцелью, а приемом. Как и распахнутый широким экраном пейзаж с мостами, парками и рекой, он помогает создать эмоциональную перспективу, благодаря которой фильм оказывается пропитан ощущением, что жизнь — это бесконечная череда поворотов с магистрали в проулки, которые оказываются тупиками.
Это милый, правильный, местами очень точный фильм. Вот точность-то и мешает — чем точнее передана обыденность, тем неотвязнее мысль: какие же они скучные, эти немцы, даже жену бросить задорно не могут.
Я бы на вашем месте не ожидал особенно многого. Длящийся слишком долго (при своих одном часе пяти минутах) бессловесный мюзикл не поражает воображения именно там, где должен: в сюжете и в анимации. Сюжет, который по законам аниме мог бы быть сколь угодно безумным, просто не придуман сценаристами-дафтпанкерами Тома Бангальте и Ги-Мануэлем де Омем-Кристо, а анимация без сюжета ведет себя примерно так же, как мыльный пузырь.
Из такого тошнотворного вещества, как семейная диснеевская комедия о том, что давайте жить дружно, режиссер Уотерс выжал все возможное.
Кому нужны такие фильмы? Зачем их делают? Ну, наверное, какие-то еврофонды отстегивают создателям серьезные деньги, наверное, меняют владельцев ценные бумаги, строятся продюсерские виллы. Но мы-то тут причем?
Получается не кино, а рок-энциклопедия в картинках, двухчасовая экскурсия по памятным местам, причем в спринтерском темпе. Жертвой бодрого ритма становится смысл — ну хорошо британцам, для которых сюжет «Тусовщиков» — все равно что биография БГ и Цоя, хорошо тем, кто специально и в те еще времена интересовался музыкой Joy Division и Happy Mondays — а что остальные-то поймут?
«Однажды в Мексике» — набор блистательных гэгов, неизменно изобретательных и почти не скрепленных единой сюжетной линией. Кто, кого, зачем и против кого — в большинстве случаев вообще непонятно. Причем режиссер сам себя загнал в капкан, трезвоня на всех углах, что сделал эпос. Какой эпос?
Смит и Лоренс — не тянут. Их бабские перебранки быстро надоедают, и выглядят они в итоге вовсе не обаятельно. Есть пара удачных моментов, есть несчастный актер Стормаре, которого Бэй снова заставил играть русского, но есть и что-то неуловимо раздражающее во всех этих полицейских пончиках и песенках — как в лице президента Буша или церемонии вручения «Оскара».
4-часовая спортивная мелодрама — самый шумный успех Болливуда на международной киноарене XXI века…
Завязка роскошная. Фильм, в общем, — на три с плюсом. Все вроде бы правильно… Но — не работает. Пожалуй, Норрингтон попал в собственную ловушку: Лига выдающихся джентльменов (и склонной к кровавым перверсиям леди) в итоге выступает против него самого.
Где-то в середине фильм вдруг мутирует в социальную чернуху английского образца (Майк Ли и компания), да еще с изрядной порцией Dostoevskiy. Внезапное превращение Клэр в Сонечку Мармеладову настолько неправдоподобно, что мигом обесценивает всю «правду жизни».
Первый «Пирог» был, пожалуй, повеселее, некоторая усталость чувствуется, и даже неотразимый аттракцион под названием «мама Стифлера» уже не работает так, как прежде, но тут уж никуда не деться: потеря невинности — гораздо более забавная штука, чем вступление в брак.
Для кукольного Евросоюза это кино, наверное, как для впавших от бессонницы в беспамятство героев маркесовских «Ста лет одиночества» растяжка с надписью-напоминанием «Бог есть». Но для пары русских глаз — отвечаю, разумеется, за свои — как скелет обглоданного стервятниками животного. Или как «Мама мыла раму», написанное стократно под обложкой, обещавшей новый роман.
Сама афера вышла так себе: финал предсказуем уже в середине, концы с концами сходятся не везде. И фильм слегка разочаровывает во время просмотра. Но послевкусие оставляет правильное.
Из трех типичных «комедий с Кэрри», которые актер сделал с режиссером Шедьяком, «Брюс» оказался потоньше и одновременно посмешнее. Но вот что еще важно: «Брюс» — это в каком-то смысле прощальный поклон комика. Джима Кэрри, каким мы его знали, больше не будет.
Патрис Шеро, получивший за «Брата» режиссерский приз Берлинского фестиваля, совершил поступок отчаянно смелый для столь крупного европейского автора — сделал кино, которое смотреть не только почти невозможно, но, кажется, и не нужно.
Немного затянуто и не то чтобы очень смешно, но местами трогательно: 60-летний Форд ходит в семейных трусах, устало кривляется и отпускает фразы вроде: «Я просто хочу разобраться с долгами, и чтобы при этом член остался частью моего тела» — прежде ничего подобного он себе на экране не позволял.
Все это было бы невыносимо приторно, но Джим Кэрри — натурально, гений, и испортить его физиономию не под силу никаким сценаристам
Крайне талантливый и все еще молодой Пейн («Выборы») выжал из Николсона, играющего никчемного пенсионера, его лучшую роль со времен «Иствикских ведьм». Доступен только на видео. Единственный минус — голая Кэти Бейтс.
Фильм «Гудбай, Ленин!» очень хочется назвать «лирической комедией», как принято было обозначать работы советских классиков. Лирического тут, между тем, куда больше, чем комедийного, — вообще-то, это очень грустный фильм.
«К черту любовь!» — виртуозная подделка, фальшак, в высшей степени искусная стилизация под голливудские секс-комедии 60-х, которые сами по себе уже были стилизациями.
На такое кино надо убегать с уроков, а если уроки в прошлом — водить девушек, а если нет девушек — то мам, а если мама не хочет — идти самому. Честно говоря, трудно придумать ситуацию, когда этот фильм будет некстати, — разве что при запущенной форме занудства.
Учитывая все это, героям довольно трудно сопереживать. Скажу больше, трудно сдержать смешок. Сокуров никогда еще не подходил так близко к грани, отделяющей гениальность от профнепригодности.
Новый пляжный фильм — «Бассейн» Франсуа Озона — прекрасно вписывается в почетный ряд. То, что речь идет не о море, а о бассейне, не должно смущать: элементы те же, а ограниченность водной стихии только добавляет триллеру клаустрофобии.
