Средние телевизионные планы, унылые диалоги, безвкусный экшн, утомительно вялые приключения в пустыне, а главное, сны главного героя, которые из сюжетного элемента превращены в элемент промо-кампании сиквела — всё это делает фильм лично для меня грустным зрелищем.
Четкость в определении, где добро и где зло, особенно ценна, когда четко проведена сквозь гигантский восьмисерийный фильм. Очень при этом личный.
«Злое» — идеальный фильм для коллективных домашних просмотров, плавно перетекающих в попойку.
Те, кто ожидали от Соррентино нового «Амаркорда», наконец, поймут, в чем их с Федерико Феллини качественная разница, в том числе стилистическая.
Хамагути рассказывает не истории конкретных героев, а скорее разворачивает панораму современных фобий, фрустраций, травм и болезненных отношений.
Ожидание — главный элемент триллера, Шредер делает его материей фильма, обретающего старомодную, но победительную романную форму вопреки жанрово схематичному фулл-хаусу персонажей и неправдоподобному стриту обстоятельств.
Каракс будто бы заперся в клетке и клеит пестрые коробки из фантомных болей, вроде спичечных коробков из ассортимента исправительных заведений. «Аннетт» — громоздкая коробка с куклой внутри. Она замкнута и бесконечна, как безнадежные лестницы Эшера или вигвамы Линча.
В некоторых современных фильмах ужасов акцент смещается с внешнего на внутреннее. На нюансированную психологию, на неврозы и травмы, которые становятся главными источниками страха. Здесь же ровно наоборот — Саягес предлагает физиологию взамен психологии.
Этот фильм настойчиво хочет стать культовым. И нет сомнений, что в сентябре «Отряд самоубийц» будет самым обсуждаемым фильмом в школьных коридорах, распадется на тиктоки, гифки и скриншоты.
Кроме просчитанных формальных решений и прекрасной игры исполнительницы главной роли в «Цензоре» чувствуется какая-то принципиальная недоговоренность, что-то живое и оттого очень пугающее. Фильм и не думает заканчиваться.
«Купе» в чем-то безыскусно, в чем-то, напротив, тонко, как стершийся в северном путешествии столичный черный лак на ногтях главной героини — кто заметит, будет счастлив, а кто не заметит, тому не надо.
Фильм Паттерсона, на первый взгляд, типичный оммаж эпохе пятидесятых, манипуляция потребностью современного зрителя в ностальгическом переживании той реальности, которую невозможно присвоить в качестве объекта воспоминания.
Сколь бы Содерберг не выдавал себя за режиссера-универсала, способного выжить в Голливуде золотого века и его студийной системе, автор он предельно радикальный, а безбедное существование такого режиссера возможно только при позднем капитализме.
«Жвалы» — прекрасное средство от инсектофобии, а еще микстура для тех, кто мечтает приучить себя к нетрадиционному (в широком смысле слова), выйти из зоны культурного, биологического и прочих комфортов, но пока не знает, как.
Pixar в очередной раз делает не столько анимацию, сколько концентрированное в каждом пикселе кино.
Фильм удался, даже несмотря на строгий возрастной рейтинг и присущую режиссеру робость.
Красински отлично чувствует механику жанрового кино, ловко соединяет элементы боевика, хоррора и мелодрамы, и, как все хорошие режиссеры, предпочитает не рассказывать, а показывать.
Это удивительно пластичное и — что, пожалуй, сложнее — кажущееся очень легким в исполнении кино: двенадцать музыкантов босиком топчутся на маленькой сцене.
Это грохочущее, оглушающее, мастерски сделанное… и почти не затрагивающее эмоций кино.
Масса нюансов делает фильм не просто плакатным патриотическим блокбастером, а чем-то более сложным, жестким, отстраненным, чем среднестатистический военный боевик.
У «Немцев» хорошее чувство ритма, и в детективной суете событий этим выхваченным словно в стоп-кадре остекленевшим глазам героев хорошо отвечает бездушный взор неспешно проплывающего летающей тарелкой на русской прорвой дрона.
История легендарного побега превратилась в отличный аттракцион. Экшн выполнен лаконично, но с огоньком, полеты захватывают дух, динамика создается зумированием и имитацией съемки на длинном фокусе, свет графичен.
Кажется, Косаковский пытается в этом хлеву подсмотреть не за свинкой или даже человеком — но за Богом. Увидеть те самые ясли, и тех самых волов, гусей, цыплят, барашков и ягнят, что склонялись над кормушкой, в которой шевелился обыкновенный человеческий детеныш или богочеловек.
Профессиональный бэкграунд артиста будто стерт, что совпадает с неочевидностью прошлого героя, теряющего вместе с памятью и самого себя. Просто старый человек. Просто смотрит в окно — и видит на улице мальчика, пинающего скомканный пакет.
Да, это хрупкое, сложноустроенное кино в любой момент готово удариться в проповедь, но ему очень хочется верить.
