Они не историю белого движения снимали, а впечатление от удивительных событий, которым стали свидетелями. Но им, на мой взгляд, впервые удалось не только передать дух происходящего, но и осмыслить его. Это хороший итог белой революции — пока, понятно, только промежуточный.
Человеку не знакомому с обширной фильмографией режиссера, но интересующемуся социальными язвами, предлагается посмотреть на фильм с позиций того закона, правоту которого Херцог столь увлекательно доказывает всего за полтора с небольшим часа. Того закона, согласно которому вода должна течь, огонь должен жечь, ветер — дышать. А земля — рожать.
Финские энтузиасты, конечно, постарались на славу. Из конспирологических бредней о секретных нацистских базах, научно-популярных передач о «вундерваффе» и расхожего сюжета «нацисты в труднодоступных местах» сложена дельная и бодрая сатира на современность.
Режиссер Авдотья Смирнова не народ поделила на касты, как пишет о фильме высоколобая, и потому не слишком чуткая критика, а саму себя разделила на двух героинь, и фильм ее — об этом внутреннем разломе. О том, как хочется задушить себя подушкой или упрятать за решетку все живое, что в тебе есть, чтобы потом, одумавшись, поспешно выпустить на свободу.
«Орда» сделана с подлинным режиссерским драйвом: чего стоит одна лишь сцена, где брошенный арбуз рифмуется с выстрелом пушки. Подобное необязательное, сугубо киношное трюкачество — верная примета внутренней свободы постановщика. А такая свобода — бесценное подспорье, если ставишь пропагандистский фильм. Вдохновенный, чувственный, расчетливый.
Кшистек, будучи верен исторической правде на уровне фабулы и личным убеждениям на уровне сюжета, накрепко зажимает свой фильм в этих тисках — и тот выходит плоским, как плакат.
Иштван Сабо — самое (если не единственное) громкое; однако рассчитывать на него всерьез могли лишь те, кто не смотрел поздние фильмы мастера. И для них представленная в Москве «Дверь» Сабо обернулась «глубоким и горьким разочарованием». Это даже не плохо — это почти что неумело.
Возможно, ему действительно было, что сообщить о нравах китайской деревни. Но, увы, для этого надо хотя бы уметь склеить два кадра встык. Фильм Чень Ли, участник конкурса 34-го Московского кинофестиваля, выказывает уже даже не неумелость — полную профнепригодность автора.
Между жизнью и смертью — это прощальный фильм режиссера, который по изначальному замыслу должны были показать после его ухода.
Нагнетаемая всеми возможными сюжетными и визуальными средствами мрачность рулит практически от первого кадра до последнего.
Однажды, судя по всему, не выдержав происходящего вокруг, курящий капитан звездолета Янек (Идрис Эльба) спрашивает свою ледяную начальницу мисс Викерс (Шарлиз Терон): «Вы робот?» Этот же вопрос можно адресовать и фильму Ридли Скотта в целом. Мисс Викерс в ответ приглашает капитана к себе в каюту. Отказаться, конечно, сложно.
Кричевская сняла очень домашний фильм, живой, нежный, беспорядочно-уютный, которому его схожесть с «хоум-видео» работает только в плюс.
И на сей раз получился шедевр, не уступающий его главным достижениям. Впрочем, о смерти зрителю забыть не придется, поскольку именно ей посвящен напрямую «Вы еще ничего не видели».
Снятое после раздумчивой 10-летней паузы продолжение не обещало стать уколом адреналина. Но вот поди ж ты. Танцпола кинематографической мысли картина, конечно, не взрывает. Однако в шеренге сезонных блокбастеров она не выглядит доходягой-хипстером, которого нелегкая прямо с Чистых Прудов занесла на призывную медкомиссию в фактурный поток кандидатов в кремлевский полк.
Если вы смотрели хотя бы пару фильмов без сомнения выдающегося режиссера Михаэля Ханеке, то «Любовь» вы можете заранее воспроизвести в своем воображении покадрово.
Впрочем, о какой-либо личной эстетике в случае с «За холмами» говорить не приходится — это типичное фестивальное евро-кино, которое могло бы быть снято во Франции, Германии или Польше.
Впитавший в себя живую энергию недавних столкновений, буквально наэлектризованный «После битвы» — это политический диалог между сторонами, которым очень сложно найти общий язык.
История повествует о классическом пути из нищеты, раздрая и тоски к успеху, любви и сентиментальному финалу под неожиданную музыку группы Bon Iver. А каждый ее эпизод снят настолько плоско и прямолинейно, что, кажется, на месте постановщика мог стоять робот.
«Королевство полной луны» обезоруживает с первых кадров своей бесстыдной избыточностью. Уэс Андерсон по своей привычке насыщает кадр таким количеством деталей, что по окончании фильма хочется срочно посмотреть его ещё раз — подобная концентрация рукодельных нюансов не под силу человеческому глазу.
Свежую картину — чуть было не написал «картинку»; это была бы говорящая опечатка — Тима Бертона «Мрачные тени», увы, интереснее разглядывать, чем смотреть. Главная червоточина здесь та же, что и в «Артисте», о которого поспотыкались все мыслимые контрибьюторы «Сеанса», устроив в итоге кучу-малу, в которой позабыли, как это часто бывает, назвать простую причину неудовлетворения текстом: вместо полнокровного сценария в обоих случаях мы имеем лишь скелет сценарной идеи.
Оттого же и в целом нестыдный, неподлый, небарабанный фильм Андрея Малюкова оставляет весьма двойственное впечатление. Прежде всего, что он снят лет эдак 30 назад, несмотря на недопустимость в те годы еврейских и амурных сцен.
«Милый друг» — кино в первую очередь о движении, которое с годами осознается как основополагающая категория искусства Доннеллана.
Огромная неудача проекта — в том, что социальный реализм тут подменен натурализмом: документальная точность деталей — максимум, на что способны авторы. Синтеза, то есть создания формулы настоящего, которая бы позволила опередить индивидуальный опыт авторов и зрителя, тут не происходит.
Возможно, «ККСЖ» — это действительно попытка зафиксировать «реальность», отрезав от нее все, кроме власти и секса. Что «все», можно не перечислять — отрезано настолько много человеческого, что оставшееся — это такая культя.
Кино, подобное «Алоису Небелю» возможно только в стране, где искусство и общество говорят на одном языке, языке изучения прошлого как проблемы.
