«Свинья» вполне наглядно указывает как на иранский, так и на общемировой климат (женская тема дана очень ярко). При этом «Свинья» не тяжеловесна: пародийная призма реальность не отражает, а празднично искажает, все — преувеличенное, смещенное, перевернутое с ног на голову.
В лучшие моменты фильм напоминает острый дворовый матч двух мальчишеских сборных — так вдохновенно выдумано, что даже зрители могут увидеть ворота и гол в «девятку» там, где лежат камни-штанги.
«Тихое место» характеризует полное отсутствие юмора и откровенная надуманность главных сюжетных поворотов, делающая всю эту постапокалиптическую семейную сагу как минимум неубедительной в рамках задачи survival horror. Как максимум — и того хуже, агитационной листовкой.
Все это, разумеется, совсем не страшно, более чем вторично, но при этом, как выражался один из второстепенных персонажей «Охоты на пиранью», «моему глазу не оскорбительно».
«Вий» в целом сохраняет приверженность ценностям первой части и свежесть — пускай и свежесть немножко вторую. Кислота на радость ценителям исправно булькает то Бертоном, то Ноланом. Но раствор стал как будто жиже, а купальный моцион — по ряду позиций скромнее.
При всем формальном сочувствии героям, нельзя отделаться от ощущения, что их беды режиссер не воспринимает серьезно хотя бы из-за разницы в возрасте: 35-летнему автору они не кажутся непоправимыми — просто приметы проживаемой юности. Уинклер смотрит на персонажей с надменной покровительственностью старшего брата, который завсегда может попросить вывернуть карманы.
Под конец сериал выходит на уровень какой-то метафорических абстракций — повествование напоминает притчу: о религии, праведной жизни и о широком «что такое хорошо и что такое плохо». В этой притче нет морали: Wild Wild Country рассказывает о том, как тонка грань между любовью и ненавистью
Фильм хочет сказать о потере невинности, но щадит нас или, скорее, просто боится. Никакой деконструкции мифа «Винни-Пуха и его мальчика» так и не происходит: нам предлагается вернуться в вечный идеальный мир детства.
Спасибо, крепкий триллер из жизни психиатрии — «Не в себе» можно выпускать на разогреве «Банни Лейк пропала». Для эксперимента и игры этого достаточно.
Классик с очевидным удовольствием включается в предложенную забаву и не портит, но раскатывает борозду под более широкую, чем поклонники романа (довольно специфического), аудиторию.
Егери и кайздю избавились от псевдостильных и многозначительных дельторовских виньеток и лукавых подмигиваний, в большинстве из которых отчетливо сквозила высокомерная презрительность к вроде бы «обожаемому» жанру. Теперь все по-честному, как и должно быть с самого начала.
«ВМаяковский» решен преимущественно театральными и монтажными средствами, которые и делают фильм необычно убедительным. Подход оказался идеальным для рассказа о Маяковском и его времени. Ведь оно было таким театральным.
Рэмзи сняла «Тебя никогда здесь не было» на одной смелости и интуиции, со сценарием как отягчающим обстоятельством и невольной оглядкой на жанровые концепции. Фильм придумывает себя по пути и, ничего не зная о своем герое, не решается сказать зрителю — что же важно.
Звездный актерский состав практически лишен возможности играть (просто нечего), диалоги ходульны и часто нелепы, само действие неуклюже поделено на главки, но открытия на каждом шагу — странное сияние, окутывающее замысел, словно Мерцание, не дает оторваться от фильма.
Действительность настигает и выигрывает. Удача Бейкера — показать эту напрасную жизнь так, что не хочется отвернуться. Потому что от жизни отвернуться нельзя, чего бы там ни предполагалось по проекту.
Мы увидим к чему приводит торговля телом — к коррозии души. Так «Купи меня» внезапно обнаруживает какое-то подобие замысла, и становится ясно, что почти каждый сюжетный поворот здесь вдохновлен творчеством главного экспортного писателя земли русской — Ф. М. Достоевского.
Вместо того, чтобы рассказывать простую историю о преодолении себя, о внутреннем росте и о том, как стать настоящим человеком, Гервиг показала эпизод из жизни обычного подростка — без менторского занудства и без назидательно поднятого пальца.
Спилберг всегда снимал сказки, иногда и в прямом смысле, иногда опосредовано — как в случае со «Списком Шиндлера», который выстроен согласно той же морфологии. Новое «Секретное досье» — тоже сказка, об Америке, которую мы потеряли, к худу или добру.
Грёнинг не только сужает мир фильма до двух подростков, брата и сестры, кружащих в летнем зное по окрестностям придорожной бензозаправки, но пытается запереть их в нечеловеческом, абсолютном времени, предъявляя зрителям тотальность времени экранного.
Это фильм, в котором ясно различимы традиционные черты большой мелодрамы — слезливая история человеческого испытания, отличные диалоги и серьезные актерские работы.
Второй раз подряд после «Феникса» Петцольд обращается к военной теме и делает это, с одной стороны, деликатно, а с другой — совершенно перверсивно.
Думаю, что, сделав определенное усилие, каждый сможет распознать то, ради чего фильм и затевался — тихий крик о тщетном неумении хороших людей во всякое время поставить себя на твердую ногу.
Для вестерна правда (как и неправда), справедливость (как и несправедлиость) — понятия корневые, без них он рассыпается как карточный домик. Зеллнеры со своим домиком безжалостны. «Девица» — это вестерн эпохи постправды.
Детские фантазии уживаются в этом произведении с вполне себе людоедским взрослым юмором, постмодернистской игрой в бирюльки и серьезным посылом
Несмотря на вполне праздничный вид, «Лед» — это кино, свидетельствующее о кризисе. Коммерческий кинематограф настаивает на том, что зрителям необходимо исключительно легкое развлечение, непременный хэппи-энд и песенка, и в этом безусловный признак депрессии, усталости от любой актуальности.
