12 лет назад вышел эпизод мультсериала South Park ровно о том же самом. Фильм Джоэла Эдгертона к изложенному тогда Мэттом Стоуном и Трэем Паркером ничего принципиально нового не добавляет, предлагая вместо злой сатиры приглушенно-сдержанную, лишь бы кого не обидеть, гей-драму.
Замена режиссёра дебютантом даром для этой, так сказать, вселенной не прошла: из комичного чудища, в котором проглядывались какие-то национальные черты, она обратилась в абсолютный симулякр без рода и племени.
Нужно быть последним снобом или ханжой, чтобы этот фильм ругать. Сильно нахваливать, с другой стороны, честно говоря, тоже не за что. Но от его появления в мире определенно чуть-чуть прибавилось добра. А такие редкие явления нужно ценить.
Фильмы про месть, или ревендж-муви, все, ясное дело, в конечном счете одинаковые. Но среди них есть множество таких, которые сделаны с душой и с выдумкой. В том числе и про женщин. Во «Времени возмездия» нет ни души, ни выдумки, а есть лишь здорово загримированная Николь Кидман
Это не комедия и не альманах, а классическая мелодрама с современным — порой до остроты — бэкграундом и узнаваемым итальянским колоритом.
Им нужны только наши деньги и чтобы феминистки не расстраивались. Проклятые лицемерные капиталисты.
Как-то так и работает пропаганда в демократической Великобритании.
По сути, убили сразу двух зайцев. Перетасовали всё так, будто ответственность за агрессивный курс Штатов нёс отдельно взятый козёл отпущения. А заодно — намекнули на нынешнее руководство с его «неправильным» электоратом.
Это доброе трогательное кино про дружбу, ненавязчиво высмеивающее современное искусство. В плане сатиры калибром заметно помельче, чем «Квадрат» Эстлунда или «Бархатная бензопила», но и не претендующее на жгучую остроту.
Любая патетика оказывается подмоченной, любой абсолют — нестойким и временным, драма обернется «черной комедией». Это фильм нескончаемых сюжетных и жанровых парадоксов
Мультфильм можно по праву назвать «семейным», так как даже отцам во время просмотра будет интересно и не так приторно, как на большинстве анимационных фильмов.
Работа Добрыгина — яркий пример того, что для хорошего кино не нужны суперсуммы. Требуются просто талант и вдохновение. И свой взгляд.
В Канне фильму Лабаки 15 минут аплодировали. После чего разбрелись по ресторанам пить вино с сыром бри, обсуждая, как это чертовски мудро: меньше рожать — и в Швецию всех, чтобы там уже рожали под присмотром. Так великая сила кинематографа в очередной раз изменила мир к лучшему.
Просматривающаяся здесь ирония, довольно циничная, — случай исключительный. Взгляд режиссера Сергея Дворцевого, изначально документалиста, — беспристрастный, насколько возможно. Редкость, между прочим, для остросоциального фестивального кино.
В 2009-м это бы прокатило на ура. В 2019-м, когда только от Marvel в год выходит по четыре пестрых ленты, где такого добра навалом, это просто очередной блокбастер, неспособный предложить ничего особенного, кроме симпатичной графики.
Автор «Завода», судя по всему, придумал своих «маленьких людей» исключительно во имя того, чтобы принести их в жертву пресловутой «системе», сгустить краски до гротеска и — ради пущего мрака — закольцевать повествование с намеком на неизбывность безысходности.
Автор нащупал еще не тронутую струну. Только попробовал ее звучание — оно оказалось живым и волнующим. Его попытки воссоздать натуральную, хоть и художественно преломленную среду иных времен, заново увидеть мир через призму великой музыки.
«Завод» — это фильм-событие, и он показывает, что Юрию Быкову в нашем кинематографе отведена определенная заводь, где он экспериментирует в плане своего ярко выраженного таланта и направления. И в этом плане можно говорить о том, что в фильме «Завод» весь Юрий Быков.
Не будем забывать про Достоевского. О нем вообще лучше не забывать, а в данном случае и подавно. Речь идет не об экранизации чего-то конкретного — хотя кое-что конкретное подчас и угадывается. Сам дух классика витает в странном и болезненном пространстве картины.
Унылый быт деклассированных элементов Америки предстает во всех своих унылых подробностях, но в 2019 году это сомнительное достоинство таковым уже ни для кого не является. А других достоинств, хоть бы даже и сомнительных, в «Белом парне Рике» нет. Потому как в нем нет ничего, кроме унылого быта деклассированных элементов.
Главное — не что, а как. И вот это «как» — невольно завораживает. Вместо того чтобы нудно рефлексировать на тему насилия, фильм насилие до крайней степени эстетизирует.
Йоргос Лантимос не был бы Йоргосом Лантимосом, если бы его костюмная драма «Фаворитка» сводилась исключительно к дамской грызне — пусть и чрезвычайно увлекательной. Издевательско-циничной эту крамольную деконструкцию славной старой Англии делают не столько полумифические лесбиянки возле трона и на оном. Все гораздо смешнее.
Тема фильма «Елки. Последние» — прощание и прощение — убивает сразу многих зайцев. И да, при его просмотре хочется больше плакать, чем смеяться. Улыбку вызывают буквально шутки две, но еще и осознание того факта, что якобы «Елки» — последние.
Фильм, снятый Этаном Коэном (не путать с Итаном Коэном) напрочь лишен как чувства меры, так и, собственно, чувства юмора.
Как известно, все уже когда-то было в «Симпсонах». Или в «Черном зеркале». Или и там, и там. «Море соблазна» Стивена Найта, вернее, то, вокруг чего в нем все наворочено, — было в «Черном зеркале» уже дважды. И еще где-то в тысяче фильмов, сериалов и книг.
