Кино любовно отбитое, откровенно несерьезное и наследует великой традиции дешевых хорроров 80-х.
Не так уж много в наши дни режиссёров, которые, работая в жанре хоррора, стараются придать жанру пусть и не стремительное развитие (в отличие от, например, Роберта Эггерса и Ари Астера), но оригинальные черты.
Никто из команды, включая по совместительству режиссера, очевидно, не удосужился вложить в продукт ни крупицы здравого смысла.
«Звездные войны» — как секс. Даже если вам не очень понравилось, это все равно удовольствие (при условии, что никто вас насильно не заставлял смотреть «Звездные войны»).
Типичный для комедии сюрпризов прием здесь доведен до полной виртуозности: следишь уже не только за веселой цепочкой сенсационных открытий, но и за тем, как это все придумано, написано и сыграно.
Режиссёр и сценарист распорядились материалом осторожно, подчёркнуто избегая чрезмерной изобретательности — очевидно, руководствуясь соображением, что перенос такой щекотливой темы на немецкую почву сам по себе заставит историю заиграть новыми красками. И, в общем-то, не прогадали, умело воспользовавшись преимуществами не только пространства, но и времени.
Одновременно это чуть не самая легкая работа Оноре. Никаких, по крайней мере, смертей или советских танков в Праге. Состоит она преимущественно из разговоров о любви и за жизнь, никуда не ведущих и абсолютно пустых, а также забавной сновиденческой белиберды. Белиберда, конечно, могла бы быть и позабавнее, поближе к чистому сюрреализму, а утомительных многословных диалогов могло быть и поменьше.
Методично счищая толстый слой гламурной накипи с укоренившегося в поп-культуре образа BDSM-субкультуры, Юкка-Пекка Валькеапяя обнажает то, что под ним скрывается, — обычных людей. А обычные люди часто бывают слабыми и несчастными. И им порой, чтобы перестать быть несчастными, требуются некоторые особые манипуляции над собственной или чьей-нибудь еще плотью.
Создатели «Джуманджи» даже не пытаются притворяться, что им не плевать и что кроме денег их ничего не интересует. И это не честность, это наглость вора, который достает у вас из кармана кошелек, глядя вам прямо в глаза и заговаривая зубы хохмами…
Если фильм про то, что Трамп (и такие, как Трамп) плохой — а «Сиротский Бруклин» именно про это, ведь не разглядит в Мозесе нынешнего президента США только слепой, к тому же играет его Алек Болдуин, поднаторевший в этом амплуа на американском телевидении, — ему всё спишется.
Поскольку Эдисон и Вестингауз никогда лично не встречались, неудивительно, что цельная драма из их противостояния не складывается. Шеннон довольствуется лишь красивыми усами и почти ничем более не запоминается, а вся драма достается Камбербэтчу.
Зрелище тем более небесполезное, что отлично иллюстрирует, откуда растут многие современные проблемы континента.
Фильм снимался 5 лет. Долго по сегодняшним меркам. Но видно, что его делали люди неравнодушные. На экране видны вложенные усилия и, простите, потраченные деньги. Так что в целом можно поздравить российское кино с появлением еще одного фильма, сделанного честно и с душой. И с талантом.
В целом «Тварь» логично вписывается в общую тенденцию развития жанра на территории России. Тенденция состоит в том, что никакого развития нет.
Джонсону удалось освежить замшелые штампы и представить их в нестандартном ракурсе, вдохнув в скучное ссохшееся чучело новую жизнь.
Одно редкое качество есть у картины: если на первом просмотре она интригует и отменно развлекает, то повторный просмотр откроет такую бездну ранее не замеченных подробностей, что фильм теперь смотришь с все нарастающим восхищением витиевато придуманной конструкцией, ее остроумием и стройностью.
Этот аскетичный, но по-рёфновски эстетичный и не чурающийся живописно и со вкусом поданного натурализма неонуар не лишён оригинальности и подкупающей самобытности.
Помимо развлекательной функции, картина Пармас обладает и «педагогической». Основной её посыл адресован женщинам и формулируется с предельной простотой: мужики не нужны.
Какого-то особенного сюжета эта закрытая костюмированная вечеринка не требует.
Это действительно большое и обстоятельное кино, подкупающее не в последнюю очередь как раз своей нарочитой старомодностью.
Внимательный взгляд обнаружит в следственных действиях массу нестыковок, но в целостную картину они сложатся далеко не сразу, сначала предложив зрителям множество неразрешимых загадок.
Функцию ниток, связывающих пёстрые сценарные лоскуты, выполняет мотивация героев, и нитки эти безобразно топорщатся на каждом из швов.
Удивительная всё-таки вещь — феминизм в его сегодняшней голливудской редакции. Изгадить способен всё, до чего дотянется. Даже то, на чём мог бы успешно сыграть, будь у его рулевых хоть толика чувства меры и вкуса.
В новом фильме Кончаловский, как и в других своих работах последнего времени, исследует взаимоотношения государства и человека. Государства и творца. Божественного и земного.
Это не байопик и даже не историческая фреска — это, как и обещал режиссер, visione, его видение мира Возрождения, когда нежнейшие мраморные шедевры произрастали из житейской грязи в самом буквальном смысле слова.
