Кафуку говорит, что реплики Чехова вытягивают из тебя настоящее, и эта непоколебимая вера в катарсическое воздействие текста, а шире — искусства, помогает Хамагути превратить свою ленту в глубоко гуманистический фильм, полный внутренней красоты, изящества и, что самое главное, шанса на исцеление и обретение голоса.
Семья происходит не из кровного родства, а из любви. Хосода не только утверждает этот вывод для самого себя — отца и мужа, но и для нас — зрителей, в последнее время привыкших смаковать цинизм и пропускать мимо ушей истории, обделенные двойными коннотациями или новаторской придурью.
Худший человек на свете в фильме с одноименным названием для каждого тоже будет разным, а некоторые и вовсе не смогут наклеить этот не самый приятный ярлык хоть на кого-то из героев. Названием картины режиссер хотел сказать, что каждый может ощущать себя худшим человеком на свете, но это не значит, что мир и окружение согласятся с такой самобичевательной позицией.
Благодаря мастерски проработанной драматургии и трепетному вниманию к техническим составляющим «Казнь» является уникальным для современного русского кинематографа предствителем жанра.
«Камон Камон» не только о детях и родителях. Этой лентой режиссер предлагает каждому взрослому взять пример со школьников и начать мыслить свободно: попытаться переосмыслить свое прошлое, по-новому взглянуть на настоящее и задуматься о будущем.
Полыхающий ярко-красный, уравновешивающий контраст синий, ослепляющий желтый, глубокий зеленый — каждый кадр наполнен красками, он живет, дышит, пульсирует, как и сама лента, которая не уходит далеко от традиции излюбленных в Испании (да и не только там, чего уж) мыльных опер.
Обещанные ядовитые насмешки над властью, обществом и знаменитостями не вызывают даже ухмылки — МакКей очевидно растерял былое остроумие и показал элиту, ученых и рабочий класс в их типичном амплуа.
Наивный сюжет об искренней дружбе и сказочная атмосфера вкупе с обаятельными героями, запоминающимися танцевально-музыкальными номерами и уверенной режиссурой — основные слагаемые успеха постановки.
Александр Сокуров в «Молохе» совершает с нацистской верхушкой две, казалось бы, малосовместимые вещи — демифологизирует их, полностью лишая созданного пропагандой величия, и в то же время, выставляя напоказ персональную ничтожность, очеловечивает их.
В этом и заключается первородный панк-рок: назло молчанию всеобъемлющего вакуума забабахать целую, мать ее, планету посреди бесконечного ничто, а потом заселить этот никому не нужный небесный шар никому не нужными живыми организмами. А ирокезы и ошейники с шипами — не более, чем производные.
Картина Лоури шествует на грани полного погружения в пучину аудиовизуальных форм. Зашкаливающее количество музыкального сопровождения, рифмующего традиционное хоровое пение со звуками индустриального мира, лишь подчеркивает шаткость временного отрезка, в котором барахтается сэр Гавейн.
Этапное ли это кино — покажет время, но уже сейчас понятно, что более смелого, целостного, самокритичного и честного высказывания о природе старых понятий маскулинности не будет.
«Джеки» Пабло Лорраина не просто воссоздает архивные кадры и документы, но показывает переживания женщины от первого лица. Зритель видит Жаклин в разных амплуа: в качестве любящей жены, заботливой матери, олицетворения аппарата президента Кеннеди, создательницы политического мифа.
«Берегись автомобиля», фильм черно-белый с рождения, никогда не метался между «черными» и «белыми» рамками морали. Это тонкая, умная комедия, которая и детективом-то не является, а всего лишь заигрывает с его формулой.
«Одержимость» наращивает темп и держит взрослый ритм на протяжении всего повествования. Мощное соло на барабанах в финале и достойная игра актеров на протяжении всего фильма говорят о том, что условный дебют Шазелла в кино, как и его альтер-эго на экране, заслуживает уважения и признания.
Авторы «Соли земли» придают фотоработам еще большую глубину, выводя их на экран, — кинематографическому медиуму удается усилить их воздействие. Три голоса — самого Вендерса, Сальгаду-старшего и Сальгаду-младшего — то сливаются, то распадаются, но несут единый импульс.
Кто такой герой «Мейнстрима»: сверхновая звезда или очередное лицо в толпе? Рассуждениям над этими вопросами и посвящен новый фильм Джии Копполы.
Фильм Торнаторе — это сказка, прекрасный обман, наваждение. Режиссёр настолько легко и естественно погружает зрителя в ирреальный мир, что трудно в конечном итоге остаться равнодушным, ведь эта легенда — как в реальности, так и на экране нашла подход даже к самым чёрствым сердцам.
«Середина 90-х», фильм про скейтбордистов, является воспоминанием об американской юности, с ярко выраженными особенностями культурного кода.
Кинематографичность, мрачноватость и импульсивность в сочетании с неутолимой печалью главных ролей «Разомкнутых объятий» — это новое направление, росток, из которого распускается потрясающий по силе, мощный психологический автофикшн «Боль и слава».
Медленно бредущие в депо трамваи, спешащие по своим делам прохожие, блеск асфальта после дождя, солнечные блики на витринах магазинов, огромные афиши на стенах кинотеатров и театров — Хуциев рисует идиллические урбанистические пейзажи.
Тем не менее, изображение расизма в фильме подрывает ожидания. Ситуации, которые могли бы привести к серьезному конфликту, сглаживаются. Хотя режиссер наверняка в курсе протекающей в мире ситуации, изобилующей расовой и региональной напряженностью.
Юли Жербази хотела снять фильм о том, как женщин загоняют в рамки конвенциональной нормы, но работа ее вышла далеко за пределы этой важной, но лежащей на поверхности метафоры — к вопросу о свободе в принципе.
Так или иначе «Вечеринка» заслуживает внимания как один из немногих современных фильмов в разговорном жанре.
Как и всегда, режиссер выделяет контрасты, предлагая неоднозначную трактовку сюжета. Персонажи Бергмана — каждый из них — борются со своим внутренним адом, и выбор дальнейшего пути зависит только от них.
