«Атака титанов» — это не произведение о движении или политике. Это роман воспитания в духе Чарльза Диккенса и Гюнтера Грасса. Роман о дружбе троих ребят. О том, что взросление состоит в ревизии юношеских идеалов.
Можно по-разному относиться лично к Минаеву, к контенту, который он создает, к его героям, но сериал про его, так сказать, творческий путь, наверняка был бы куда интереснее «Первого номера».
Ридингер соединяет традиционную историю взросления с лежащей на поверхности темой — травмой нового поколения, зависимого от социальных сетей и культа селебритис, но на выходе получается неожиданно свежее, очень живое кино.
Мы смотрим искусственное кино об искусстве и забываем, что должны сочувствовать героине.
В этом вроде бы натуралистичном фильме с четко выписанным социальным фоном совершенно сюрреалистическая кульминация. И она же — провал: не то в памяти героини, не то в нашем понимании того, что случилось на самом деле — и что здесь вообще было «на самом деле».
Принцип устройства фильма — соединение несоединимого: в одном эпизоде, в одном кадре.
Возможно, на наших глазах рождается новая метавселенная.
Это фильм Ридли Скотта в вакууме, аккумулирующий все до единой мысли режиссера о Римской империи.
«Каникулы» показывают, что актуальность и вовсе может быть где-то на обочине — у серого не в сезон моря, на казенном фестивале детских спектаклей.
Тем не менее, кажется, этот фильм — апофеоз американской контрпропаганды «против всего плохого», самый густой ее жир, как будто смотришь не кино, а сеанс липосакции.
Это жанр в лучшем виде, когда сквозь типовые кинематографические и социальные маски (секс-работницы, гангстеры, олигархи, мажоры) проступают человеческие лица и отношения, за развлечением прячутся живые, не всегда простые эмоции. А за всем этим, в общем-то, мы и ходим в кино.
«Кончится лето» мчится по тропе зрительского кино. Уезжает оно от себя или движется к новым горизонтам — время покажет.
Зловещий, остроумный, исследующий темы власти и гендерного насилия, несколько предсказуемый и намеренно яркий, этот «Подай знак», в котором дизайнерские таланты Кравиц воплотились в полной мере, встает в один ряд с популярными в последние годы картинами в жанре «жри богатых».
Это больше не фильм о том, как и почему рождается насилие и причем тут общество, это фильм о наказании, которого больше всего жаждут, кажется, создатели картины.
Вообще, в фильмах Гуаданьино любовь зачастую — тщетное занятие, обреченное зайти в тупик, из которого как минимум один из любовников не выберется. В «Квире» же речь даже не о любви, а о попытке физического контакта, в основе весьма целомудренного — дотронуться, дотянуться до объекта желания.
В своем первом полнометражном англоязычном фильме испанский режиссер обращается к опыту англоцентричной же культуры, заставляя своих героинь говорить о смерти по ее подсказкам.
Отдельное удовольствие испытывает Куарон, портретируя английское общество: здесь есть его яркая представительница, и то, как она умеет собраться перед лицом любой неприличности, то есть попросту закрывать глаза на реальность, правду, в какой-то момент становится главным двигателем сюжета и страшной развязки.
Это в первую очередь тактильное оглушающее кинопереживание, где шумы, феноменальный саундтрек (от композитора «Бегущего по лезвию 2049», «Лекарства от здоровья» и дилогии «Оно») и физическая динамика направляют историю.
Элай Рот явно любит видеоигры — это видно по тому, как он старательно воссоздает специфические элементы игрового первоисточника.
Не фильм в себе, а, наоборот, открытая книга сразу нескольких жанров, которые на наших глазах переживают новое рождение.
Хотя в сериале есть сквозной сюжет, Торрес по привычке складывает мозаику из скетчей, постоянно переключаясь на любого встречного персонажа и начиная рассказывать его историю.
Сериал «Пацаны» по-прежнему держит планку самого циничного, смешного и дикого супергеройского шоу последних лет.
«Сочувствующий» — проект о природе памяти: личной и коллективной. О подверстывании воспоминаний под текущую идентичность, о самооправдании себя, о поиске взаимосвязей, о флешбэках и триггерах, о необъяснимой природе нашего воображения и мышления.
В «Фуриосе» и «Дороге ярости» благодаря постпродакшну в этот мир добавили и больше серебряного блеска. Яркий серебристый здесь с ходу кричит о техническом превосходстве и новизне транспорта и оружия: самые быстрые фуры и самые маневренные мотоциклы состоят из свежих хромированных деталей, которые не успели покрыться ржавчиной, затупиться и запылиться за годы в пустыне.
Попытки проанализировать, как зарождались экстремальные взгляды и как одна идентичность перерождалась в другую, нет. Лимонов упрощен, редуцирован до вздорного неудачника с нарциссическим расстройством, и это не тот человек, о котором писал Каррер, и, что важнее, не тот, кем был Эдуард Лимонов.
