Авторы одиссеи Джо предлагают расслабиться, а всем стремлениям и амбициям предпочесть сочный кусок пиццы. Синтез гормона счастья. Жизнь хороша, даже когда тебя в метро толкнули.
Особенную ценность History of Swear Words придает направленность на стремительно меняющийся контекст нашего мира.
Самоизоляция в «Локдауне» — сюжетная условность, а не предмет дискуссии. Фон, позволяющий обратить обязательное ограбление в прогулку по пустому элитному торговому центру (и собственному прошлому).
Фильм без развития, кульминации, антагониста, здравого смысла. Иллюстрация-предупреждение: талантливый (первоначально) режиссер Хофстрем («Зло», «1408») съеден голливудским конвейером, поберегись, потенциальный экспат.
Во «Фрагментах женщины» вызов заканчивается на тридцатиминутной сцене родов, дальше непокоренных вершин на этом ландшафте не остается. Фантомы лапочки-дочки и символизм, построенный на психологии принятия, — искать образ, олицетворяющий новое начало.
Картина явно не претендует на революцию в жанре, а лишь попеременно развлекает зрителей и заставляет их боязливо вжиматься в кресло. С этой точки зрения Феннел и Маллиган триумфально оправдывают все надежды — без какой-либо горечи, заложенной в названии.
Гиллиган снял фильм про то, как мучительно и тяжело бывает наконец-то повзрослеть.
«Искателям» свойственен исконно британский дух скетч-комедий.
На фоне набирающей обороты «холодной войны» всех участников действия будут вербовать и перевербовывать. Но шоу старательно сливает все возможности создания хоть какой-то моральной неоднозначности характеров.
Большой удачей Джесси Армстронга является то, что персонажи преодолевают рамки бесплотной образности и предстают живыми, из плоти и крови, созданиями (чему не в последнюю очередь способствуют блестяще прописанные диалоги).
«Вмешательство» вызывает неловкость, потому что подсматривать за чужой частной жизнью всегда непривычно. Сродни эффекту — невольно застать на чужой кухне внутрисемейную ругань.
«Хороший доктор» был создан в Корее и уже потом был перенесен Шором на американское телевидение, в теле которого довольно удачно прижился. Что, вероятно, говорит об удивительном единодушии в вопросах вездесущей толерантности.
Окончательно «Манк» влюбляет (хотя его можно и возненавидеть по этой же причине) в себя когда из, на первый взгляд, разрозненных сценок он собирается в единое полотно.
«Фантом» выглядит как крепкий жанровый детектив с налетом мистики, но ожидать от него ничего сверхъестественного не стоит.
Кинематограф Хон Сан Су — меланхоличное коловращение существования, поток встреч и расставаний, возникновения и уничтожения, молчания и разговоров.
Увлекательно, как хороший непритязательный бульварный роман.
По мысли Лариса Шепитько не отошла от повести ни на шаг. Слившись с евангельской, мораль военного времени оказалась абсолютно универсальной.
Да, веселого тут немного. Но эта проблема не столько Молля, сколько в принципе жанра: европейский триллер не бывает бессмысленным и беспощадным и никогда таким не был (а жаль).
Филигранная хореография боев лишь выпячивает натужность всего остального. А в том, как Нолан дует щеки во время сборки этого монструозного конструктора и пытается выдать кубики за тонкие материи, есть что-то бесконечно раздражающее.
По-настоящему напугать можно не очередной реинкарнацией Джейсона Вурхиза на болотах или Фредди Крюгера (одной ногой в котельной, другой — в ваших снах), а простым дядькой из пробки, который затупил на светофоре.
Феррелл и Добкин почему-то делают ставку на удобную для Netflix межжанровость, то стреляя глупыми гегами, то напирая на экзистенциальную трагикомедию. В итоге получилось не смешно и не грустно.
«Неизбранные дороги» о том, что воспоминания — это все, что у нас есть. Поскольку именно воспоминания уже наши, личные, не гипотетические, как планы, не обретаемые сейчас, как мгновения настоящего.
Из «Спутника» вполне могло получится кино, если бы над ним посидеть, пустить повествование вспять, устроить из сюжета головоломку с флешбэками…
То, как «Человек-невидимка» сделан, раздражает намного больше, чем его потуги на своевременность.
Если Соррентино всегда пленила высокая красота, то Гарроне, в свою очередь, воспевает красоту неочевидную.
