Однако первый сезон оставляет надежду, что недосказанности обернутся для скептиков туше, а не клише: как в плане развития характеров, так и в вопросе монструозных многоходовочек.
Ратуя за справедливость и отказ в праве сильному, «Плевако» открыто говорит о подчиненном положении женщин и домашнем насилии, а еще убедительно показывает важность открытой общественной дискуссии для громких уголовных процессов и недопустимость политических репрессий.
Не хочется верить, что это последний фильм самого чуткого режиссера на свете. На этом поприще заменить Лоуча сегодня не сможет никто.
Готовность Pixar заигрывать с корпоративным антуражем, достигшая пугающего масштаба в «Душе», играет с «Головоломкой 2» злую шутку.
Активистская «душа» проекта не менее важна, хотя может выглядеть слегка плакатно из-за простоты и заочной известности высказывания: людям пора взяться за голову и радикально обеспокоиться экологической ситуацией на планете.
Режиссер и сценарист, до этого снявший два фильма о демонах и их изгнании, в этот раз идет ва-банк: двухчасовой «Зов могилы» полон не только обрядов, снятых весьма подробно и пугающе красиво, но и всяческих внутрикорейских тонкостей, в том числе связанных с историей страны.
Путешествие Гарольда Фрая — его неосознанное стремление избавиться от мучительных внутренних конфликтов — достойно восхищения, и этот пример показывает, что человеку иногда нужно следовать зову сердца, а не здравого смысла.
К счастью, концепт затмевает формат, а исполнение — их на пару: стилизованный под 1970-е хоррор с успехом проехался по полуночным секциям мировых фестивалей, а Кернсы пополнили список талантливых братьев из Австралии — наравне с Джоэлом и Нэшем Эдгертонами, Питером и Майклом Спиригами, а также прошлогодним открытием — Дэнни и Майклом Филиппу.
«Претенденты» максимально гламурны, с соответствующей претензией: словно реклама модного дома, снятого лауреатом Каннского кинофестиваля.
Сейчас всё больше тайтлов стремительно набирают темп повествования, втягивая зрителей в воронку бесконечных потрясений и суетливого переживания. В отличие от них, «Фрирен» предлагает выход из темпорального кризиса: обратиться к вечному и прочувствовать аромат времени.
Однако за счет Карин и пророщенной из её предыстории арки Ямасите и Куно удалось сделать трогательное высказывание о преодолении утраты.
«Сплетению судеб» хватает очарования: оно способно подарить какую-то важную искру, надежду на чудо. В конце двухчасового фильма даже хочется посмотреться в зеркало и причесаться. Всё-таки волосы — удивительный дар, оказывается. Как и жизнь.
Хон Сан Су, вновь цитируя Юн Дон Чжу, стоит на своем: «Мой путь — всегда новый». И действительно, это один из самых смешных его фильмов последних лет — но и самый тревожащий, полный внутреннего напряжения. Может, так сказывается переход от соджу к макколли?
Всё это как бы и отвечает бунтарскому духу Лимонова-Эдички, но кажется вторичными по отношению к истории Виктора Цоя и Майка Науменко. А это всё-таки два совершенно разных бунта.
«Новое царство», как и вся вселенная «Планеты обезьян», пытается метафорически сказать что-то актуальное и злободневное. В целом в очередной раз получается.
При этом сериал Протасевича — это скорее экскурсия по истории кинематографа: от черно-белого подражания популярным теперь корейским триллерам — вглубь американского кинематографа, если не придумавшего, то на определенных этапах зафиксировавшего чистоту многих стилей и жанров.
Режиссеру удалось поставить любопытный хоррор, объединивший истории про вторжение инопланетян, мутации противных существ, клаустрофобные помещения и семейные неурядицы.
«Марс Экспресс» подобен новому чуду света, в котором не хотелось бы жить, но было здорово бы побывать.
«Министерство неджентельменских дел» позволяет отвлечься от затертости самой ричиевской формулы: настолько устало она разыграна даже собственным изобретателем. Брутальные артисты внушительных габаритов из последних сил изображают веселье.
«Память» ведет по пути сострадания и, что не менее важно, убеждает идти по жизни без оглядки на прошлое, получая радость здесь и сейчас, наслаждаясь краткими моментами, пусть даже завтра мы не сможем их вспомнить.
Отсутствие у героев имен, символизм и множественность визуальных метафор, ритм повествования, а также величественная музыка превращают «Всемирный потоп» в настоящую притчу о Судном дне, где спасение вверяется в руки женщины.
Сериал про майора Черкасова таким образом идет по бесконечному кругу, где и преступления с наказаниями снова закручиваются в звенья одной исторической цепи, запутанной и замкнутой. И ученикам Черкасова распутать ее не под силу. Одна надежда — на метроном, отсчитывающий такт до воскрешения учителя. Или до наступления нового времени.
Нерв фильма точно следует осцилограмме эмоционального состояния героя, а «бегающий взгляд» камеры, любующейся природой и мельком, искоса поглядывающей на людей, констатирует определенный разрыв в ткани повседневности.
Впрочем, резкий финал встряхивает «Зло…» подобно звуку выстрела в разряженном лесном воздухе. Недаром от неожиданности фильм Хамагути приравнивают к слоубернерам — хоррорам, где густеющий саспенс заставляет зрителей неумолимо скользить к шокирующей жестокой развязке.
Чем в конечном счете окажется «Прометей», определенного сказать нельзя. Пока самый весомый факт «за» — участие известных актеров и опытных кинематографистов.
