Получился фильм, который приятно смотреть, на котором легко дышать и в котором все художественные элементы как будто свободно плывут по течению, но так прилажены друг к другу, что и не узнать, «где чей подарок».
Все это показано и разыграно актерами с северной сдержанностью и лаконичностью, но в то же время чрезвычайно выразительно.
Умело созданный режиссером саспенс все время заставляет ждать чего-то жуткого даже в самых бытовых ситуациях. Но такое ожидание каждый раз разрешается совсем неожиданным способом. Самое страшное происходит в воображении или уже произошло.
Одни были народными любимцами, другие «прошли стороной, как проходит косой дождь». Все ушли. Осталась одна Алла.
Фильм только подтверждает, что, вопреки его названию, этот Бонд со своим прощанием довольно сильно запоздал.
Кино получается похожим на его главного героя — «диким, но симпатишным».
Но как Ада отличается от обоих своих братьев, так Кира Коваленко выделяется из коллектива сокуровской мастерской. Ее кино более цельное, энергичное и даже более «мужское».
Панфилов рискнул практически переписать литературный материал. В результате проиграли и Солженицын, и Панфилов.
Песни Вертинского — как ни втискивай их в историко-биографический контекст — все равно сильнее этого контекста и этих обстоятельств.
Самый большой сюрприз и одно из сильнейших впечатлений Венецианского фестиваля.
Автор, как и его герои, живет и умирает на виду у почтеннейшей публики, используя свою собственную боль в качестве движущей силы разыгрываемой на экране истории.
В чем «Миссии навылет» не откажешь — так это в том, как эффективно она возвращает зрителя в его или ее тринадцать лет. Если кому-то взаправду хочется пережить этот возраст снова.
Проще всего ответить на вопрос, почему Шарлотту играет именно Тамара Лоуренс, отличная актриса родом с Ямайки. Да потому, что с Ямайки. Потому, что BLM. Потому, что цвет кожи героини якобы придает аккуратной и бездарной имитации как бы глубокий социальный и расовый смысл. Но об этом — в контексте торжествующего всемирного лицемерия — даже говорить скучно.
Если «Воришки» вас не проберут, значит, вам никогда не было семнадцать.
«Воришки» могли бы стать прекрасным фильмом — в духе Тарантино, который тоже любит мелко нарубить чужое кино и переиначить большую историю, или в духе Альмодовара, одного из любимых режиссеров Кижака,- тот тоже играет в китч и плачет от собственной сентиментальности. Но Кижаку не хватает самоиронии — и все разваливается.
Опора на классику, пусть и радикально переосмысленную, помогает стилистически организовать фильм, где находится место и фирменному визионерству Каракса, и холодку вымученного нарциссизма, и мелодраматическому экстазу, и злой пародии на него.
В этом раскладе чувствуется сермяжная правда о русских женщинах, горящих избах и скачущих конях, наконец-то совпавшая с актуальной повесткой, до которой — последними — дозрели большие голливудские блокбастеры.
Базовые удовольствия тем и хороши, что всегда или почти всегда дают гарантированный результат, и уж «Лука» точно дает зрителям любого возраста ровно то, что обещает.
Несмотря на то что «Надежда», очевидно, очень личный для Сёдаль фильм, он снят с поистине скандинавской сдержанностью, что позволяет зрителю сохранять дистанцию, с которой лучше заметны все психологические нюансы.
В чем авторы себе не отказывают, так это в удовольствии слегка пожонглировать вестерновыми тропами.
И если блеска в самой картине даже с избытком, то подход авторов к теме безумия на удивление старомоден.
Режиссер сумел уместить в экономные сто минут драму, криминальный боевик, фильм-катастрофу о лесных пожарах и немного вестерна, но, пожалуй, ему стоило сосредоточиться на чем-нибудь одном.
В новом выпуске авторы решили скрестить натуралистичное зрелище изобретательных пыток с социальным месседжем, но, как часто случалось за эти 17 лет с жертвами хитроумного маньяка, что-то у них пошло не так.
Несмотря на обилие патриотических речей и воодушевляющие кадры единения армии и народа в финале, главным впечатлением от «Восьми сотен» остается наглядная демонстрация того, как война начисто стирает индивидуальность, превращая людей в лишенные собственной воли фигурки на чьей-то чужой карте.
«Соединенные Штаты против Билли Холидей» — редкий пример полнометражного фильма, который объясняет смысл и ценность одной-единственной песни.
