В «Охотниках на ведьм» режиссер Виркола снова демонстрирует обостренный вкус к кровавому насилию, но посредственное чувство юмора — в целом его сказка про выросших Ганзеля и Гретель похожа на такой же несмешной анекдот, как и его альпийский зомби-хоррор.
«Джанго» — не высшее достижение режиссера, взорвавшего кинематографический пейзаж последней декады прошлого века.
Вообще, когда персонажи много хохочут на экране, это нередко верный признак, что в зрительном зале царит в основном скептическое покашливание.
В смысле кинематографического бокс-офиса это плодотворная идея, хотя прочитавшим книжку раньше фильма и одного просмотра будет достаточно, а кого-то он, возможно, разочарует большей инфантильностью киноверсии.
«Декорация» для Джо Райта тут ключевое слово, а точнее, весь его фильм — одна большая декорация, местами наивная и простодушная, как черно-белые фотообои с изображением собора Василия Блаженного, но порой и очень ловко придуманная, в смысле удобной организации пространства и действия.
«Джентльмены» представляют характерный пример кинематографического «рециклинга наоборот» — когда при переработке старого, но цельного и кондиционного продукта на выходе получается не что-то качественно новое и более соответствующее меняющимся зрительским потребностям, а скорее аккуратная кучка утильсырья, в которой нужно порыться, чтобы найти что-то относительно годное к употреблению.
Однако если великодушно не вдаваться в содержание, а сосредоточиться на приятной щекотке визуальных рецепторов, то «Хоббит», хоть и долго пробуксовывает в начале, по итогу все же справляется со своей развлекательной функцией.
В данном случае бояться нечего: многочисленные трупы не пугают, расстрел братков в прологе — детский сад в сравнении с тем, как кинематограф способен разукрасить убийство, к тому же весь фильм, от начала до конца, идет под аккомпанемент чудесных в своей лирической монотонности песенок «Аукцыона».
в Германии используется вариант «Холодная кровь», а у нас и во Франции «Черный дрозд», и эта легкая взаимозаменяемость названий, несомненно, связана с отсутствием в фильме настоящего содержания, которым бы автор по-настоящему дорожил и которое стремился бы донести.
В новой картине добрый волшебник Ол Паркер берет на себя повышенные обязательства и извлекает максимум позитива из того безнадежного положения, в котором оказалась 17-летняя девушка, еще толком и не начинавшая жить.
«Толстяк на ринге», который издалека может показаться разнузданной комедией, вроде тех, на которых сделал себе имя исполнитель главной роли Кевин Джеймс. Однако в данном случае видимость обманчива как никогда — «Толстяк», к сожалению, не тупая комедия, а социальная драма с патриотическим оттенком, хотя более умной она от этого не становится.
Но если посмотреть на «Танец Дели» все-таки не как на поэму, а как на кино, то хореографические параллели провести не удается, и после него остается ощущение, будто тебе дали послушать, как что-то булькает в хитро устроенном сосуде, где эмоционального содержания на донышке, а остальное — не то чистый кислород, не то абсолютная пустота.
Вообще, вся «Бригада. Наследник» смахивает на портфолио Александра Иншакова, который то в смокинге с бабочкой выступает в микрофон, элегантным жестом откидывая прядь с лица, то, наоборот, собрав волосы в хвост, в джинсах и косухе убивает голыми руками нескольких врагов, то в красной фуфайке с буквами СССР мечет ножи в мишень у себя на даче.
«Возлюбленные» относятся к числу фильмов, которые сплошь состоят из цитат и осколков старых мифов.
Диковатое корейское христианство органично вписалось в мир ким-ки-дуковского китча, и уже дуракам стало ясно, что агрессия в этом мире по законам мелодрамы взывает к раскаянию. Пройдя через трудные времена и выйдя из кризиса, Ким Ки Дук сегодня опять предстает в отличной форме и энергично играет кинематографическими мускулами.
В спокойной и жесткой, без истерики и без риторики, постановке вопроса морального выбора, в строгости и аскетизме деталей, в невозмутимом ритме монтажа ощущается новая ступень зрелости, взятая кинематографом
По состоянию на первую серию в «После школы» четкий сюжет, который заставлял бы ждать, что случится дальше, там отсутствует начисто. Да и вообще, несмотря на наличие некоторых излюбленных братьями тем типа матери-гадины и «подглядывающей» видеокамеры, там практически отсутствует все талантливо пресняковское.
Благодаря режиссеру Биллу Кондону, снимавшему и первую часть сегмента «Рассвет», под занавес в «Сумерках» забрезжило даже что-то вроде самоиронии, которая теоретически не исключалась и с самого начала франшизы, но, видимо, входила в какое-то противоречие с режиссерским пониманием психологии девочек-подростков, мечтающих о всепоглощающей роковой страсти, на которых прежде всего нацелена вся затея Стефани Майер.
Рассел — циник и мизантроп с нежным сердцем, один из немногих режиссеров, которому удается легко поженить сатиру с мелодрамой, попутно высмеяв всех и вся.
Это один из самых юмористических фильмов Роберта Земекиса, который, конечно, как ответственный художник не может позволить себе подтолкнуть зрителя к откровенному выводу, что профессионализм не пропьешь, но, кажется, где-то в глубине души совсем не уверен, что злодейка с наклейкой — главное зло в этом мире.
В конечном счете Озон предстает хотя и испорченным постмодернизмом, но по существу верным продолжателем классических традиций и стиля, которые сегодня больше почти никто не в состоянии с такой кажущейся легкостью нести.
«Покорители волн» представляют ценность скорее не как байопик, а как маринистское полотно: чудовищные волны-«маверики», названные так в честь калифорнийского пляжа Мэверикс, сняты так красиво, страшно и притягательно, что, увидев фильм, Айвазовский в отчаянии и зависти, наверное, попытался бы сжечь свой «Девятый вал».
«Экипаж» — первый взрослый фильм Роберта Земекиса за последние десять лет. Зачем было ради него отвлекаться от рождественских сказок — малопонятно. Кажется, что такое кино приличный режиссер может снять только получив громадный грант от какого-нибудь общества трезвости.
Ирония авторов фильма в том, что штучки, на которых построена их картина, скорее вполне старомодные, литературные — и для среднестатистического кинозрителя-тинейджера, не имеющего опыта чтения длинных многофигурных книг с переплетающимися сюжетными линиями, именно в этом будет заключаться сложность восприятия фильма.
Синефилия пронизывает картину не только на уровне цитат, она образует ее костяк, ее сюжет, причем синефилия взята в крайнем проявлении — как болезнь, как наваждение, как проклятье. При этом, что всегда приятно, в фильме много юмора — и в какие-то моменты он превращается почти что в комедию положений.
