Теперь же понтовая выделка не может замаскировать вторичное качество сюжетной овчинки, тем более что и режиссерских понтов как-то поубавилось по сравнению, скажем, с действительно дерзкой идеей разделить экран на четыре части.. .
Бондарчук не притворяется большим художником, не скрывает свой новорусский вкус, не стесняется визуальных и музыкальных красивостей. Патриотизм «Сталинграда» получается буржуазным, если не сказать бюргерским. Поэтому он и не выглядит совсем уж «квасным», и это, наверное, здорово.
Вообще, пиетет Альфонсо Куарона по отношению к космическим успехам России способен доставить местному зрителю отдельное удовольствие, особенно вера персонажа Джорджа Клуни в то, что в крайнем случае космическим топливом отлично может послужить водка.
Трагикомедию о горестной природе кинотворчества, зависимого от тысяч банальных обстоятельств, Муратова перебивает моментами убийственного абсурда.
Однако скорее в «Роли» речь идет не об экскурсе в историю, увиденную глазами впечатлительной творческой личности, а об индивидуальной попытке справиться с депрессией, примерно о той театротерапии, которую пропагандировал вечно играющий Николай Евреинов.
Чем бессвязнее делается речь женщины, постоянно разговаривающей сама с собой, тем отчетливее и понятнее режиссерский взгляд, в котором давно не ощущалось такой острой, концентрированной мизантропии.
Можно провести аналогии между «Страстями Дон Жуана» и фильмом Стива Маккуина «Стыд» (Shame), где Майкл Фассбендер играет страдающего сексоголика, только у Джозефа Гордона-Левитта получился фильм гораздо менее напыщенный и глубокомысленный, позволяющий себе шутить…
… Однако эта хлипкая коллизия неспособна превратить в психологический триллер картину, пытающуюся показать некий особый замкнутый мир с особыми отношениями внутри него, в который непросто проникнуть, но на самом деле состоящую из более или менее зрелищных массовых драк, в гуще которых при случае оказаться довольно легко, но не очень хочется.
Удивительным образом двухчасовой разговорный фильм, где нет ни экшена, ни секса (если не считать харизму Кутчера), не разваливается окончательно только потому, что речь тут все время идет о приключениях денег, у которых своя харизма… Но все-таки хочется думать, что миссия Стива Джобса в этом мире не сводилась к таким меркантильным раскладам.
В прокате «Интимные места», изобилующие нецензурной лексикой, пойдут с запикиванием — и это обстоятельство само по себе сильно портит торжество, ведь картина потеряет как минимум половину своего обаяния.
В этом фильме-календаре, как справедливо называет свой фильм Алексей Федорченко, встречаются не только минималистские бессюжетные зарисовки, но и несколько самодостаточных маленьких рассказов, иногда довольно макабрического содержания.
Авторы картины, притворяясь безобидными шутниками, а иногда чуть ли не дурачками, добавляют ко всему многообразию жанровых ингредиентов, намешанных в «Двух стволах», еще и изрядную долю острой политической сатиры, на которую не всегда отваживаются благоразумные создатели серьезных драм.
Как и в фильмах о творчестве Рембрандта, в «Гольциусе» Питер Гринуэй активно и изобретательно использует новейшие компьютерные технологии, и это тот редкий случай, когда они не умертвляют изображение, лишая его души, а, наоборот, без всякого 3D позволяют не только поглубже занырнуть в художественный мир героя…
Фильм Ариэля Вромена скорее опровергает этот традиционный взгляд на киллера как на одинокого волка, которому нельзя ни к кому привязываться… Но чтобы десятилетиями жить по такой противоречивой модели, надо действительно погрузить изрядную часть мозга в состояние глубокой заморозки.
«Орудия смерти» предлагают новый рецепт достоверности в жанре фэнтези: чем заметней на экране, что актер не понимает, кто он, где он находится и что, собственно, за дикие обстоятельства ему предложены, тем сокрушительней художественный эффект.
Австралийские «Убойные серферы» — по жанру честная документалка, но смотрится она при этом как художественный фильм — волнующая история двух уникальных персонажей, каких и придумать сложно.
Можно представить, как радостно прыгал Хуан Диего Соланас, когда его осенила эта идея: love story, в которой влюбленные будут видеть друг друга вверх ногами и встречаться в пограничной зоне с двойной гравитацией! Это ведь почти такая же драматургически богатая идея, как две квартиры, объединенные общим санузлом.
Увы, Гэри Олдмана и Харрисона Форда в «Паранойе» маловато, хотя пара эпизодов, в которых им удается поскрежетать зубами друг на друга, отчасти оправдывает существование этого фильма…
Короче, все, что наличествует в «Элизиуме», мы видели миллион раз.
Третий фильм позволяет немного уточнить: речь идет скорее о состоянии счастья, которое найти совсем нетрудно, если не слишком зацикливаться на поисках, иначе ты не успеешь заметить те несколько мгновений, когда оно действительно было.
Режиссер Давид Моро, до этого снявший пару худосочных мистических триллеров в компании с неким Ксавьером Палю, в сатирики и психологи не очень годится.
Режиссер сочными красками, но без пережима обрисовывает современные нравы, показывая пустоту существования, заполненного суррогатными фетишами общества потребления.
«Лучшее предложение» не подделка, а виртуозный триллер, чья неумолимая, захватывающая неторопливость льет бальзам на душу зрителя, исхлестанного истерическим и как бы модным ритмом.
Хотелось бы сказать нечто подобное и о «Византии», пытающейся посмотреть на вампиризм невинным детским взглядом, способным видеть не то, что привыкли видеть испорченные и циничные взрослые, однако самые запоминающиеся в итоге образы этого фильма не отличаются ни странностью, ни свежестью…
Возможно, многие с этим не захотят согласиться, но атмосферу обыкновенного феодализма, имморальной семейственности, жизни по понятиям Быков передает со знанием дела. И это сообщает его картине ту степень убедительности, которая заставляет принимать фильм на столь разных политических и культурных широтах, как Шанхай и Лазурный Берег.
