«Культурная комедия» больше всего напоминает пыльную диораму во всеми забытом краеведческом музее, к которой в рамках освоения бюджета и для отчетности прикрутили новую глянцевую табличку.
Увы, в пустыне фон Тротты нет ни магии, ни похоти, ни бесконечности, как в фильме Бернардо Бертолуччи «Под покровом небес».
Все перипетии авторы картины подают в духе легкой комедии положений, без особого морализаторства. И при этом не отказывают никому из героев, даже самым несимпатичным из них, в возможности осознать свои ошибки и стать лучше.
Во всяком случае, финал «Старого дуба», никак психологически не мотивированное братание аборигенов и иммигрантов, праздник общей судьбы, пусть и сильно снятый рукой мастера, кажется невыносимо фальшивым.
«Проклятие» — не только и не столько фильм ужасов, сколько производственная драма о людях, практикующих редкие, опасные, но смертельно необходимые профессии.
Коломбани, безусловно, руководствовалась самыми благими намерениями, уделяя троим женщинам равное количество экранного времени и продвигая тезис о женской силе, упорстве и несгибаемости через все повороты сюжета. Однако равнозначными они не получились.
Не во всех его фильмах театральность, лежащая в основе, находит кинематографический эквивалент, но в «Лимонове» получилось.
Безудержный экшен в сочетании с туповатыми шутками, по идее, должен был стать занимательным зрелищем, однако подростковый нигилизм и бессмысленная жестокость делают его утомительным.
Пока речь идет о крови, все отлично, хотя и вторично по отношению к тем же Коэнам. Но, когда дело доходит до страсти, вынуждающей Рона и Мэдисон играть ва-банк, можно только воскликнуть классическое: «Не верю!»
Ритчи просто бездумно играет в солдатиков, причем скорее механистически, чем с искренним увлечением. На короткое время эта игра вполне может развлечь, но вырастаешь из нее задолго до финальных титров.
Едва ли не год назад замечательная Мэри Хэррон сняла «Быть Сальвадором Дали» о трагическом, истерическом, одиноком гении. Можно, конечно, и так, но Сальвадор Дали заслужил большего, и это «большее» Дюпье адекватно воздал ему в едва ли не легкомысленной, но благородной форме.
Перен поддерживает бодрый ритм фильма и наполняет его достаточным количеством эффектно отрисованных экшен-сцен, чтобы зрители не заскучали.
Выглядит все это глянцевито, смотрится местами бодро (хотя хронометраж в 142 минуты фильму великоват, и из пяти финалов можно было бы оставить, скажем, два), но уж очень отдает пластмассой.
Как многие фильмы о мести, «Манкимэн» доказывает, что душевного успокоения она на самом деле не приносит — но зрелище обеспечивает захватывающее.
Глядя в финале в наполненное пережитым опытом лицо Сейду Старра, мы видим не просто аутентичного чернокожего мальчишку, которого режиссер взял на роль, а настоящего артиста.
В наши дни, когда кровавая история возвращается, возникает фильм Глейзера, где банальность и инфернальность уживаются в рамках одних и тех же образов. И такая трактовка больше всего отвечает природе еще не разгаданного современного злодейства.
Странность фильма в том, что на великолепные сатирические сцены накладывается история действительно безумной страсти.
Конструкция «В теле убийцы» напоминает ночной кошмар детектива с большим убойным опытом, который не «приносит работу домой», но она — порой буквально — приходит сама.
Вендерс вместе со своим героем олицетворяет исчезающий мир, который теперь модно именовать аналоговым, но аналогов ему нет и не будет.
Самое удивительное в «Дороге» то, что предсказуемость сюжетных поворотов не лишает фильм свежести, не парализует зрительский интерес.
И тут-то и встает главный вопрос к «Последнему наемнику». Грешников здесь навалом, а вот святых дефицит.
Если раньше следователь задавался вопросом «кому выгодно», то в наши дни преступление никому выгоды не приносит. Просто вырывается наружу сексуальный маньяк, серийный убийца, чем-то в детстве травмированный, и ну размахивать топорами да скальпелями. В «Крике» хоть какая-то мотивировка у зла имеется, что некоторым образом восстанавливает веру в то, что вселенная хоть немного, но рационально организована.
Японский классик анимации здесь объединяет все традиционные для его творчества темы и мотивы, наполняя их новыми смыслами, но и повторяя прежние уроки.
Девяностолетний хулиган по-прежнему снимает кино, пусть уже не великое, но злое и ехидное. И видно, что получает от этого удовольствие. Имеет право.
Проблема в одном. Судя по всему, и прежде всего по отрывкам из «Каждого из всех», Марк клинически бездарен. Так с чего бы нам наблюдать сто минут за его творческими судорогами?
