В подробно разработанном и насыщенном деталями спектакле Дмитрия Чернякова есть не только природная, бытийная тема; важнее тема социальная — главная героиня становится для лесной секты не чем иным, как ритуальной жертвой.
Получив в свое распоряжение почти безграничные денежные и технические возможности, Грей блестяще показал то, чего в первую очередь и ждут от «Форсажей»,- множество гонок во множестве фантастических обстоятельств.
Если попытаться сформулировать месседж картины, он будет напоминать сентенцию из советского кино на морально-этическую тему: «Счастье — это когда тебя понимают». На самом деле это не про понимание, а про ощущение: счастье есть, но очень часто мы ищем его совсем не там, слишком легко обманываемся миражами, первые среди которых — успех и слава.
Кто может со стопроцентной уверенностью сказать, как правильно должен вести себя турист, оказавшийся в зоне запредельности, и вообще должен ли он что-либо? Стоит ли развивать и поощрять концлагерный туризм? Или надо вообще вытравить память, закрыв такие музеи? Вопросы, на которые нет ответа, но есть фильм, побуждающий их задать.
Если тема двойников и того, что убийца сам не меньшая жертва, чем пострадавший, разрабатывается у Эллиотта Лестера вполне традиционно, то находкой следует признать неожиданно цельную атмосферу фильма.
Любая шутка, повторенная дважды, становится навязчивой, а в «Уйти красиво» одни и те же шутки преследуют героев вместо полиции. Впрочем, матерая троица Кейн, Фримен и Аркин, ничуть не смущаясь, привычно отрабатывает все те же свои амплуа, которые зрителям знакомы уже лет двадцать
Фернандо Труэба, выступившему здесь в качестве режиссера и сценариста, придумывать-то гэги удается хорошо, а выстроить их в фильм — не очень. В результате «Королева Испании» распадается на набор отдельных до обидного несмешных скетчей.
И режиссура, и сценарий делают ставку не на сам исторический антураж, патриотическую идеологию или действительно впечатляющие для отечественного киноконтекста спецэффекты. Главное здесь — вполне земные характеры.
Если в аниме Мамору Осии и его продолжениях киберпанковский антураж служил лишь формой для выражения рефлексий на тему единства и борьбы настоящего и искусственного, человеческого и технологического, то сейчас и мысли эти уже совсем не новы, и Руперту Сандерсу с его командой гораздо интереснее играть в компьютерные бирюльки, чем наполнять эффектную картинку хоть каким-то содержанием.
Трудно сегодня рассказать про разброд и шатания современной Европы с той беспощадной прямотой, мудростью и сарказмом, с какими это умели делать создатели политических комедий классической эры — от «Ниночки» Эрнста Любича до «Великого диктатора» Чарли Чаплина. Впрочем, трудно не означает невозможно. Возможно. Но при условии большого таланта и полного отторжения политкорректных стереотипов.
Вместо масштабной и одновременно очень личной истории, ужасающей в своей обыденной жестокости, получается набор примитивных клише.
Эспиноса поставил крест и на межпланетном гуманизме, и на упоении технологиями. Нет, гостей из космоса нельзя ни приручать, ни изучать, ни тем более изучать, приручая. Только напалмом, а еще лучше — атомной бомбой.
Трагедия, вопреки Ницше, рождается здесь не из духа музыки, не из переизбытка культуры, а из духа обыденной жизни, где все настолько отморожено, что не может не пойти убийственными трещинами.
Только обладатель загадочной англо-ирландской души способен постичь смысл неприятной истории о потомственных гопниках.
Конечно, главный аттракцион фильма, который делает его чем-то более интересным, чем просто крепко сбитый, но не выдающийся триллер «про маньяка»,- это Джеймс Макэвой.
Фильм, аккуратно следуя хронологии освоения космоса, на самом деле разрабатывает сюжет другой холодной войны — расовой.
Когда вокруг все горит и взрывается, а из-за каждого поворота лезут неизвестные и недружелюбно настроенные биологические виды, меньше всего хочется, чтобы это приключение портилось чем-то похожим на смысл.
Неочевидная изначально жанровая природа «Т2» окончательно проясняется к середине фильма. Это безусловный плутовской роман, вполне, как любой плутовской роман, предсказуемый, но способный порадовать удачными гэгами.
Ассаяс создает сумеречное пространство вокруг своей героини — искривленное и выморочное, в котором призраки оказываются реальнее, чем живые люди.
Очевидно, Джеймс Мэнголд очень любит вестерны. Он даже снял один — ремейк фильма 1957 года «Поезд на Юму». На этот раз у него на руках был сценарий про стареющего мутанта, однако Мэнголд все равно раскрасил свой фильм во все оттенки пыльной охры и сделал его заунывным, как кантри-баллада, бесконечным, как прерия, и таким же плоским.
Миссис Кеннеди сделала все, чтобы остаться в памяти людей безупречной вдовой в окровавленном розовом костюме. Но сколько в таких случаях ни трудись, годы спустя все равно может объявиться наглый молодой режиссер из Чили, который на эту безупречность посягнет.
Фильм длится 2 часа 42 минуты — и все это время совершенно продуктивно использовано для того, чтобы превратить камерную драму в большое полотно современной жизни.
Репутация Чжан Имоу страхует его от оценки «Великой стены» как творческого самоубийства режиссера. Судьбу рекордного бюджета легко объяснить: ящеры слопали. Ну а те, кто не догадывался, что китайцев очень много, а Великая стена очень высокая, узнают об этом: хоть какую-то пользу фильм принесет.
«Лунный свет», конечно, не фильм «про черных», «про геев» или «про черных геев», а кино абсолютно универсального смысла и достоинства.
Скуку «Патерсона» легко принять за хулиганскую невозмутимость былых шедевров Джармуша. Но столь же легко спутать со скукой возвышенную тоску. «Патерсон» скорее тосклив, хотя это тоже как сказать.
