Новый фильм получился не громыхающим, «высокооктановым» боевиком «нового поколения», а вполне «человеческой» историей, в которой нашлось место не только компьютерным спецэффектам, но и хорошо прописанной интриге, убедительным характерам, вкусным актерским работам и упоительным отсылкам к ранним «бондовским» фильмам.
Для кого как, а для меня единственным не разочаровавшим живым классиком в Каннах оказался Кен Лоуч, чью «Долю ангелов», снятую по изумительному сценарию Пола Лаверти, без всякой натяжки можно назвать восхитительным зрительским фильмом, настоящим хитом, чем-то вроде «… друзей Оушена» без лоска и кинозвезд, с реальными обитателями пригородов Глазго, бережно перемещенными в фантастические предлагаемые обстоятельства авантюрной комедии.
Дотошно и даже не без занудства обладатель «Золотой пальмы» за картину «Класс» воспроизводит хронику подвигов девушек из низшего общества, борющихся против проявлений мужского шовинизма. Старомодно давая зрителю моральный урок в финале: вот до чего способны довести «отвязные каникулы».
Изображая Орду местом, куда добровольно не захочешь отправиться в отпуск, Прошкин-младший, тем не менее, старается блюсти равновесие и приличия, не впадая в русофильский раж, что вдвойне похвально, учитывая то обстоятельство, что картина произведена компанией «Православная энциклопедия».
«Пьета» (Pieta) — это очень жестокий романс «по мотивам» традиционной сцены оплакивания Христа богородицей, воспроизведенной десятки тысяч раз в живописи и скульптуре. В своем очень нахальном и размашистом современном ее переосмыслении Кидук умудрился заставить зрителей предполагать Христа в полном его антиподе — отвратительном вышибале, подталкивающем своих должников отрезать себе части тела для последующего получения страховки. «Пьета», как и лучшие его «докризисные» фильмы оставляет приятное ощущение скрежета железа по стеклу.
Первый со времен ранних «Счастливых дней» и «Замка» фильм Балабанова, (гениально просто) вышедший «за рамки реальности». В мифологическое пространство «русской жизни», которую этот режиссер схватывает как никто. Жизни, всегда располагавшейся аккурат между жизнью и смертью.
Постановочное мастерство Андерсона, выразившееся в нескольких великолепно исполненных сценах, и свойственная режиссеру технологическая продвинутость никак не поддержаны драматургией, чья рыхлость не позволяет в полной мере разделить восторг режиссера по поводу самого себя. Андерсон явно полагает себя ровней Орсону Уэллсу и Стэнли Кубрику, но чем дальше, тем больше проигрывает классикам по части высказывания.
В новом опусе Терренса Малика «К удивлению» (To the Wonder) вопросов задают больше, чем в Следственном комитете. Разумеется, все они остаются без ответа, сотрясая тяжелый воздух этого произведения, в котором его автор развил и углубил достижения своего «Древа жизни». Даже поклонники развесистого «Древа…», увидав новую вещь мастера, заговорили о том, что он впал в старческую деменцию.
Задумав трилогию о различных инкарнациях рая (и в самом деле, сколько уже можно про ад?) и о том, что у каждого тот рай, которого он заслуживает, осмысленный и беспощадный Зайдль отправил свою первую героиню в «собачью жару» Кении. Половое сношение между представителями двух цивилизаций никак невозможно, как невозможна любая другая форма коммуникации. Кроме самой примитивной «товар — деньги — товар».
По накатанной, но уже без прежнего энтузиазма Нолан пытался выискать в комиксовых персонажах «достоевские» пропасти. А самые статусные актеры мира уныло, как из-под палки, отрабатывали свои многомиллионные гонорары в ролях, не требующих и сотой доли их таланта.
Рабски перенося на экран букву, а не дух литературного произведения, Кроненберг оказался тем более неспособен явить на экране ни пресловутый Zeitgeist («дух времени»), ни подорванную технологиями реальность, в которой главному герою все кажется «устаревшим», ни уже давно наступившее прекрасное светлое будущее.
Несмотря на короткий хронометраж (чуть более часа), у картины эпический размах (она охватывает 10 лет мучительных съемок) и философическая направленность. Притом что это — временами уморительная (стороннему глазу) повседневная хроника борьбы выдающегося режиссера Германа то ли с фильмом, то ли за фильм.
Происходящее на экране сильно напоминает талантливую самодеятельность: и со всех точек зрения «неформат», и не оторвешься.
Впрочем, основная мысль этой картины — власть нарочно делает из «плохих полицейских» козлов отпущения, вынужденных принимать на себя злость, ненависть и отчаяние доведенных до безумия масс — не кажется такой уж далекой от истины.
Эта ансамблевая лирическая ретро-недокомедия стилизована до такой степени, что в какой-то момент ловишь себя на ощущении, что смотришь кукольный фильм.
Во Вселенной, кроме нас, еще масса нечисти! — такова гипотеза, положенная в основу популярного комедийно-фантастического блокбастера. Поскольку для многочисленных существ, живущих на близлежащих планетах и в соседних галактиках, Земля — это убежище или курорт, наша планета буквально кишит особями потустороннего происхождения!
Писатель Бегбедер дебютировал в кинорежиссуре этой короткой, энергичной, местами циничной и неожиданно мастеровито сделанной комедией.
Но по факту, действительно остроумных сцен в фильме всего две. В одной пожилая пара туристов, на вертолете осматривающая виды Манхэттена, приходит в полную уверенность в том, что мирно щебечущий по-арабски Алладин снова намеревается его взорвать. Во второй девушка-активистка, защищая демократические ценности, так бесновато трясет головой, что в нее не может не влюбиться ужасный диктатор.
В «Бедуине» есть энергия, неплохие актерские работы, чувствуется знание режиссером темных сторон провинциальной жизни. Подкачали диалоги и драматургия: нагромождение роковых событий в фильме часто рождает непредусмотренный комедийный эффект, а само их количество таково, что его с лихвой хватило бы на забубенный телесериал.
«Стыд» Стива Маккуина — жесткая, если не считать сопливого финала, драма о важном месте разврата в жизни обычного современного человека, зацикленного на беспорядочном сексе и порнографии. Блистательный молодой британский актер Майкл Фассбендер, справедливо отхвативший в Венеции «Кубок Вольпи» за лучшую мужскую роль, продемонстрировал в «Стыде» не только свои актерские, но и мужские достоинства, о которых особо радикальные женщины-кинокритики даже сложили самодеятельные стихи.
На таком выигрышном материале автор «Мухи» и «Голого завтрака», специалист по разнообразным мутациям и отклонениям от нормы Кроненберг, умудрился сделать очень академичный и скучноватый «костюмный фильм», тоску от которого не могут развеять даже явленные на всеобщее обозрение бледные сосцы Киры Найтли.
Конечно же, это весьма милый фильм, чье основное предназначение — ностальгически напомнить о тех временах, когда Бертон и Депп были молоды и снимали действительно милые фильмы — такие, как «Эд Вуд» или те же «… руки-ножницы». Он мог бы быть сделан лет 20 назад или вообще не сделан.
Историй о неожиданной привязанности и дружбе противоположно заряженных персонажей в кино пруд пруди, но сам этот расхожий сценарный ход гарантирует некоторую зрительскую благодарность, если реализован грамотно, и большую коммерческую отдачу — когда разыгран с определенной долей таланта и вдохновения.
Войти в картину непросто: фильм открывается сценой вскрытия трупа доктором Фаустом и размышлениями о смерти, лишенной у Сокурова всякой таинственности. Далее следует серия бытовых жанровых сцен, невероятно густо и плотно рисующих жизнь немецкого городка стародавних времен.
Классический шпионский детектив по роману экс-разведчика ЛеКарре вырастает в притчу о тщетных поисках человеческой верности и самого смысла жизни в мире, где властвует протокол и откуда окончательно ускользнула истина. Ролью Смайли с триумфом возвращается в кино Гари Олдман. Его работа сияет даже на фоне не менее замечательных ролей второго плана в исполнении едва ли не всех имеющихся в наличии лучших британских актеров.
