«Душа» гладко стелет, но вытворяет страшное: препарирует свободные отношения человека с потусторонним, предлагая для них пользовательскую логику.
Режиссер не открывает ничего нового, а лишь повторяет уже заезженные приемы подростковых квир-историй.
Снимать о провинции, а не играть в провинцию — талант, требующий такта, самый редкий в отечественном кинопроизводстве.
Из сюжета про дворцовый переворот можно было собрать трагедию семи королевств или памфлет в духе Ианнуччи — и авторы «Великой» однозначно выбирают второе.
Отем де Уайлд вписывается в новую традицию уважительных экранизаций классической женской литературы, не насилующих первоисточник попытками превратить его в феминистское высказывание XXI века: критика социальных ограничений прошлого не мешает им с деликатностью относиться к героиням и героям, их образу жизни и поступкам, этими ограничениями обусловленными.
Триллер переосмысляет визуальный и смысловой мир человека с поврежденной психикой.
В ткань фильма вшито все то, что делает лучшее жанровое кино фильмами на все времена.
Что же рассказывается в жизнеутверждающем кино для хороших русских людей? Что махать кулаками, орать на всех, с кем не согласен, включать уличного хулигана — вполне себе стратегия в присутствии сердобольных женщин
Бывший заключенный, только что танцевавший на провинциальном дискаче под веществами, становится тем человеком, с кем можно поговорить о слабостях. Как искупить вину перед ребенком, которого наказываешь подзатыльниками «время от времени»? «Погуляйте, покатайтесь на великах — вот ваше покаяние», — слова, которые слишком редко звучат в настоящих церквях.
В новой голливудской вселенной, где надирание мужских задниц становится обязательной частью инклюжн-райдера, иногда возможны и настоящие чудеса — ехидное, шустрое и жизнеспособное кино о женской дружбе, где нелепые ублюдки и побеждающие их психопатки похожи на живых людей.
Саспенс, перепридуманный с ручной камерой и звуками большого города: сваливающиеся мелкие проблемы одна за другой образуют несглатываемый ком.
Сайфай «Фермагеддона», несмотря на межпланетарный масштаб, убаюкивает, а не тревожит или пугает. Это простая ламповая сказка для детей и их утомленных родителей: здесь из земли еще торчит морковка, лентяи развозят пиццу, а в магазинах продаются горы узнаваемой вредной еды.
Кристоф Оноре без размаха и вполголоса рассуждает о том, что занимает человека в кризис второй половины жизни. Доступную психотерапию он облекает в последовательные глубокие монологи о сожалении, сомнительном выборе и уходящей молодости.
Утраченный шанс снять зубастую и по-настоящему остроумную историю городского криминала и разложения власти.
«Ирландец» при всей его сдержанности и неспешности смотрится как пенсионерское продолжение «Волка с Уолл-стрит» — самого резвого фильма Скорсезе за последние пару десятилетий.
Как получилось, что северные олени приятнее большинства героев-людей? А главным образом — почему детские фильмы так часто держат взрослых за идиотов, если они не только привели ребенка на сеанс, но еще и купили леденцов и попкорна на двойную цену билета?
«Достать ножи» — без всяких «но» потрясающая черная комедия с кровью и слезами (часто неискренними), которая шустро разворачивается с первых кадров и не отпускает до финала, кстати, блистательного.
Удивительный пример массового профеминистского кино о сильной женщине без назидательных лекций: смешить все же — тяжелейшее из искусств, особенно на русском.
Простой классический байопик славного парня, который ушел слишком рано, — одним словом, светлая память.
«Матиас и Максим» — куда менее сентиментальное и мизантропичное кино Ксавье Долана, чем его предыдущие два фильма, которые поклевали за дело все кому не лень. Из осуждающей позы с рассказами о несовершенствах человека Долан вернулся к лучшему себе — режиссеру, которому на экране очень хорошо удаются ничегонеделание и неоднозначность.
Шумное, с мужским характером, но совсем не дикое кино о настоящих героях на настоящей работе — открытка памяти папе мечты.
Долану хорошо удается передать разницу жизненных путей и трудности проживания собственного выбора: без желчи и отчужденности он показывает всех чувствующих, страдающих и жизнелюбивых героев так, что каждый персонаж на втором плане похож на одного или нескольких людей, встреченных в собственной жизни.
В «Ангелах» всем недостает другого измерения, загадочности, невезения и живости приятных людей, с которыми хочется подружиться: они сажают самолеты с первого раза, вовремя вспоминают трюки из карате и бегают в лоферах, как Усейн Болт.
Он снимает не о своих непосредственных современниках, но точно оставляет письмо потомкам — о том, чего стоит «жить не по лжи» (так написано в посвящении на титрах) и какой была молодость в старческом и инертном режиме.
Как съемочный павильон с евроремонтом, фильм аккуратно подмазан снаружи «под Кубрика» и совершенно пуст внутри. Лучшее по итогам — нетронутое: от зловещих скрипочек на фоне спустя 40 лет все еще мороз по коже.
