«Игра престолов» — это серьезно и с ней придется считаться. Мало кому удавалось вывести жанр фэнтези из тихой гавани энтузиастов на большую воду, — и поэтому сравнения с самым удачным подобным маневром, «Властелином колец» Толкиена, не кажутся натянутыми.
С течением фильма зритель понимает всю гамму чувств, которые охватывают человека, наблюдающего за тем, как умерщвляют кого-то, дорогого ему. Ведь в «Саботаже» делается все для того, чтобы похоронить кинокарьеру австрийского бодибилдера.
Джармуш, как всегда, очистил свои экзерсисы от расхожих сюжетных клише и оставил вместо них лакуны, позволив зрителю наслаждаться очищенной атмосферой и безупречным стилем. Но на выходе получается так, что слово «сахар» на разный лад произносится все два часа, а во рту слаще, увы, не становится.
Самый большой грех этого фильма — в том, что ему не удалось стать ярким, стильным и запоминающимся: несмотря на модные тряпки в кадре — Леспер получил доступ к коллекции Ива Сен-Лорана в 5 тыс. платьев, 15 тыс. аксессуаров и 35 тыс. набросков, — он оставляет серое и блеклое впечатление.
Будем надеяться, что эта сентиментальная евроканитель не станет последним пунктом в карьере британского актера-динозавра — к тому же уже известно, что он снимается в следующем фильме итальянца Паоло Соррентино, в прошлом году положившего всех в Европе на лопатки своей «Великой красотой». «Последняя любовь мистера Моргана» же останется незаметной строчкой в обширной фильмографии великого, без дураков, актера.
Как и его герои, создатель сериала «Безумцы» Мэтью Вайнер интуитивно нащупал и сумел продать нам многозначительный фетиш, привлекательную фантазию о времени до нашей эпохи, где ограничивается все то, что когда-то считалось само собой разумеющимся…
Сердце чует, что этот выход режиссера из уютного гетто малобюджетных историй про борцов и балерин в большое плавание вызовет не меньше споров, чем его предыдущая эпохалка «Фонтан», — и спорить о нем многим будет, наверное, даже поинтереснее, чем смотреть.
«Город гангстеров», новый мини-сериал режиссера Фрэнка Дарабонта, далек от претензий на новое слово в этом жанре — его создателям интереснее поиграть со всеми накопившимися стереотипами и клише гангстерских фильмов и выжать из них дистиллированный концентрат чистой эстетики голливудского нуара.
Фильм, надо отдать должное, не скатывается в душещипательный режим при всех возможностях сделать это, сцена окончательного примирения отца и сына аккуратно лишена катарсиса, а юмор порой чересчур соленый…
Вместо благоговейной лав-стори здесь скорее настоянный на водке крепкий хозяйственный триллер с грязью под ногтями. Такой «коктейль Молотова», замаскированный под букет алых роз, достоин похвалы за то, что не стремится проповедовать уже обращенной и оппозиционно настроенной части аудитории (которую школьная классика скорее отпугнет), а пробивается непосредственно к широким массам.
Но когда все-таки на первый план выходит Везувий, плюющийся нам в лицо сгустками лавы и изрыгающий гигантские клубы дыма, зритель с удовольствием поймет, что деньги за билет потрачены не зря. В истории, где конец известен любому, кто мало-мальски знаком с вопросом, интересна не развязка, а масштаб бедствия. Масштаб здесь впечатляет: рушатся гладиаторские арены, огромные волны гоняют корабли по улицам города, и очень сложно не впечатлиться красотой сцен массовых разрушений древнего города.
В мире Миядзаки природа и индустрия, жизнь и смерть, любовь и ненависть — все переплетается в одном кадре и связывается в цельную историческую картину Японии начала XXI века.
Еще большую жалость чувствуешь к оригинальному фильму. Интернациональная кинокоманда поступила с ним не хуже циничных ученых и военных, оставив рожки да ножки и поставив обслуживать собственные сомнительные интересы. Зрителя этого беззубого зрелища для все семьи тоже жалко, но у него в отличие от всех остальных выход имеется — забыть о потерянном времени и приобрести оригинальный фильм на диске.
Клаустрофобная драма разворачивается на фоне шикарных пейзажей Оклахомщины, но фильм безнадежно провисает, раздувая толстовскую фразу о том, что каждая семья несчастлива по-своему, до абсурда. Возможно, и сам жанр «актерского» фильма уже безнадежно устарел — от похожих проблем страдал фильм Билли Боба Торнтона «Машина Джейн Мэнсфилд»…
Французы на то и французы, чтобы мастерски сплетать в кино темы адюльтера и социальной несправедливости. В какой-то момент камера обязательно сфокусируется на яблоке, извечном запретном плоде. И даже если фильм оставляет послевкусие напряженного, но в меру банального любовного треугольника, сцены на самом реакторе завораживают — потому что тут кино удается проникнуть на действительно запретную и невиданную доселе территорию.
