Доминик проворачивает знакомый, но все равно ловкий финт — он умно пользуется конвенциями бандитского жанра, но при этом выставляет малоприятными бездарями его архетипических персонажей. Что же касается сюжета и диалогов, то, несмотря на всю кажущуюся актуальность, «Ограбление казино» как будто явилось из 90-х, когда братья Коэны и Тарантино были законодателями киномоды.
Боевики с Николасом Кейджем давно уже стали отдельным жанром — и новый фильм британца Саймона Уэста, чьи «Неудержимые 2» еще идут в нашем прокате, отнюдь не самый худший его представитель.
Увы, с каждым новым витком популярности поджанра фильмов ужасов с «найденными пленками» в достоверность «находок» верится все труднее, а смотреть низкобюджетные хорроры, имитирующие документальные съемки, становится все скучнее.
Проблема в том, что, хотя сказки о чистой любви для девочек старшего школьного возраста, наверное, тоже имеют право на существование, вряд ли стоит выдавать их за научную фантастику и под этим видом показывать взрослым.
Похвастать неожиданным и лихо закрученным сюжетом, как и виртуозными диалогами, «Эволюция» не может: ее герои напоминают однозадачных репликантов, диалоги маловразумительны, а исход сражения ясен с самого начала. Но зато для того, чтобы удержать зрительское внимание, Гилрою не нужно нагнетать саспенс при помощи трясущейся камеры или демонстрировать революционный сверхскоростной монтаж. Ему вполне хватает и традиционных средств: харизматичных актеров, превосходного оператора Роберта Элсвита и едва проклевывающейся романтической линии.
На протяжении долгих лет Джордж Харрисон при помощи музыки, ЛСД, восточных учений или отшельничества пытался избавиться от терзавшей его внутренней дисгармонии, и наблюдать хронику этой борьбы оказывается увлекательнее, чем внимать любым выдуманным концепциям.
Возможно, во всем виноват скромный бюджет сиквела, но «Пираньи 3DD» не могут похвастаться ни всерьез шокирующими сценами, ни извращенной изобретательностью, ни хотя бы парой удачных шуток. Спасти фильм не удается ни забавному Дэвиду Хассельхофу, ни Кристоферу Ллойду, повторно засветившемуся в роли безумного профессора-ихтиолога.
Хотя семейная драма о двух ученых-талмудистах — жанр, мягко говоря, специфический, на поверку «Примечание» — не замысловатый артхаус, а скорее типичное инди-кино о профессорской среде. Та же мягкая ирония, тот же осторожный трагизм существования. При этом Джозеф Седар умудряется так лихо закрутить основную интригу, что когда сюжет добирается до долгожданной кульминации, от такой сценарной прыти даже немного теряешься.
Судя по всему, новая экранизация того же рассказа, снятая Леном Уайзманом («Другой мир»), будет куда ближе к верховеновским импровизациям на тему, чем к ироничному диковскому анекдоту. Хотя создатели новой версии и смогли на этот раз удержаться от переноса действия на Марс, от рассказа Дика, похоже, опять осталась лишь завязка.
От неминуемого обвинения в безвкусице и эстетизации насилия спасает картину, как это ни странно, Кристиан Бэйл, которому здесь наконец-то представилась возможность развернуться в полную силу. Игра Бэйла, пожалуй, единственное, ради чего стоит вытерпеть растянутое на два с половиной часа мучение до конца.
К счастью, несмотря на очевидную социальную заостренность, «Кубатон» — не агитка в духе «два мира, две морали». Но, хотя шведский продюсер Миклес здесь некто вроде злого гения, его соотечественник и приятель Даниэль Фриделл не рисует социалистическую Кубу одними радужными красками.
Вот только, несмотря на обилие 3D-эффектов, новая версия памятного ужастика получилась не страшной, а наоборот — смешной. Экранизировать новый рассказ того же Кодзи Судзуки было поручено режиссеру, специализирующемуся на ромкомах, и, видимо, поэтому «Проклятие 3D» заканчивается хеппи-эндом — после битвы с длинноногими монстрами. Если от проклятия можно отбиться при помощи железного прута — это уже не проклятие.
Новый фильм англичанина Стива Баркера подтверждает старую гипотезу: не бывает низких тем или дурных сценариев — бывают плохие режиссеры. Стив Баркер — режиссер хороший: из отчаянно бредового сюжета о зомби-нацистах ему уже во второй раз удается сделать захватывающее дух кино.
Оммаж режиссеру, естественно, должен быть похож на его лучшие фильмы. Любой поклонник может с легкостью перечислить все, что делает лучшие работы Вуди Аллена именно работами Вуди Аллена.
Чтобы передать основное настроение этого апокалиптического роуд-муви — тоску по бренной красоте этого мира, с которой рано или поздно нужно будет расстаться каждому (в фильме она представлена поэтичными ландшафтами и ностальгической музыкой поп-групп 70-х), вполне хватило бы и простого крупного плана лица актрисы, по которому катится единственная прощальная слеза.
Несмотря на заключительный «твист», экранизация «Лиссабонских тайн» неизбежно бы стала пусть и хитрым, но все же сериальным «мылом» — будь ее режиссером не маргинал Руис, декларирующий приоритет формы над содержанием, а кто-нибудь другой.
Если уж приписывать «Супер Майка» к какому-либо жанру, то ближе всего он окажется к советской производственной драме.
«Леди» остается сказкой, в которой слишком красивые пейзажи, слишком безупречные герои и слишком отрицательные злодеи. Кстати, именно в бирманских путчистах в красных галстуках здесь узнаются типичные для бессоновского злого гротеска персонажи: быть может, за биографию героини ненасильственного (подчеркиваем!) сопротивления попросту не стоило браться человеку, когда-то снимавшему лучшие на свете боевики.
Главным достоинством этой сентиментальной драмы о тяготах голливудской жизни являются все же выдающиеся формы Эльзы Патаки, а о коллегах по цеху, пусть и заокеанских, принято отзываться дружелюбнее.
В новом «Мадагскаре» форма на редкость соответствует содержанию; благодаря удачно использованному формату 3D мультфильм о цирковых приключениях больше всего походит на яркий и, бесспорно, захватывающий аттракцион, в котором разноцветная мешанина трехмерных спецэффектов и беспрерывная эквилибристика (здесь все летает, носится, прыгает или кувыркается) ослепляют настолько, что любые сомнительные номера в духе клоунов Бима и Бома легко сходят труппе с рук.
К счастью, «Охотник» можно смотреть и просто как cinema d’image — видовое кино, в котором красоты тасманийской природы и возможность посмотреть на исчезнувшего в реальности сумчатого играют центральную роль, а сюжет как таковой — вторичен. Вдобавок постоянное присутствие в кадре фактурного Уиллема Дефо может скрасить даже самый неудачный сценарий. Благодаря его великолепной работе довольно невнятная история превращается в мистический рассказ о тотальном одиночестве человека, бредущего среди беспредельных просторов первозданной чащи и вопреки всему надеющегося на благополучный исход.
В своих ролях оба актера настолько правдоподобны, что все остальное уже перестает вызывать сомнения. И потому не стоит удивляться, если выйдя из кинотеатра и взглянув на тучи, медленно затягивающие начинающее темнеть небо, вы почувствуете себя скверно.
К сожалению, первый фильм Джоли-режиссера плох не только своей одномерностью. Свою роль сыграла и приверженность Джоли большому голливудскому стилю, с его панорамами, тщательно выстроенными кадрами, симфоническим саундтреком и отчаянной мелодраматичностью, так резко контрастирующими с жуткой, пыльной, соленой и кровавой реальностью военных преступлений.
Что же касается «Бомжа с дробовиком», то, при всей своей бредовости (невесть откуда взявшиеся щупальца спрута и закованная с ног до головы в латы парочка, разговаривающая голосами Дарта Вейдера, воспринимается здесь уже как норма), это совсем не то кино, над которым хочется посмеяться.
«Тираннозавр» — фильм романтический, хотя он и не из тех, на которые стоит идти с юной красавицей теплым весенним днем. Это кино брутальное и страшное; его мир до краев наполнен насилием над всем, что живет и дышит.