Соловьевская драма подлинно роковых страстей в стакане вишневого компота обособила дивный заповедник переходного возраста на летних вакациях, где мирно и ленно сосуществовали треники с пузырями и французский медленный танец «Изабель», зона пионерского действия и лунная девочка с надкушенной грушей и «Письмами любви».
Полтора часа жизни большого маленького человека, которого вот-вот, здесь и сейчас, у всех на глазах будут убивать.
Роги в землю, господа олени. «Die Hard», конечно же, переводится как «Не задушишь, не убьешь» и посвящен городскому Тарзану, который жрет гангстеров сырыми, хоть и до обмороков боится высоты.
В те хмурые и славные о-генриевские годы безответственные папаши еще не знали волшебного заклинания «Я был плохим отцом, но умоляю, дай мне еще хоть один шанс», а в знак расположения всего лишь уступали сироткам-букам свою мотельную лежанку и брали в семейный бизнес, связанный с неподсудным отъемом денег у фраеров ушастых.
Финальный гоп-захват поганых выползней станет таким же эталоном грязного милицейского боевика, каким был «Французский связной» для американского криминального жанра, — в остальном Герман останется верен старопитерской литературной традиции превращать ядреные детективы в новые заветы и энциклопедии русской жизни
Партия фильм зажмет, перестройка его откопает, обострит социальный заряд, а он все равно останется про двух добрых баб, которым по советской разверстке полагается всего один справный мужик. Про их друг до друга опасения и вздохи. Про гитару на белой стене.
Фильм венчает песня про «цвета фламинго плывут облака». 17 лет, отделяющие нас от ее первоисполнения в «Ассе», напитали гимн доброй надежды ностальгией по растаявшим миражам, а манеру Балабанова — тем пленительным бесстыдством, которым берут публику за живое все успешные славянофилы от Михалкова до группы «Любэ».
Увы, в отличие от классического «Easy Rider» сверхзадачей «Дневника» является не осанна раздолбайству или фига аграрному фундаментализму США, а хроника становления народного трибуна, павшего за счастье континента. Чем дальше в сельву, тем сильнее фильм дрейфует в область либеральной документалистики.
Документальный фильм Кевина МакДональда гораздо интереснее в качестве свидетельства тотального кретинизма немецкой правоохраны. Операторы снимали контртеррористическую операцию со всех точек, немедленно гоня картинку в эфир.
