«Прогулка» 30 лет оставалась во Франции самым кассовым фильмом, уступив первенство лишь «Титанику». Да и во всем остальном мире, включая не сильно падкий на буржуазные развлечения Китай, картина Ури остается самой любимой комедией всех времен.
Прихотливо стилизованное под 30-е годы (включая аутентичные регтаймы Скотта Джоплина), это пособие по незаконному отъему денег у мерзавцев получило семь «Оскаров», стало одним из кассовых чемпионов года и восхитительным оммажем золотому веку Голливуда.
Ближе к финалу кино несколько неожиданно выходит за рамки традиционного ужастика в стиле «туристы в беде» (каноны которого были заданы еще «Техасской резней», а в последнее время по-разному продолжены австралийской «Волчьей ямой» /Wolf Creek/ (2005), британским «Спуском» /Descent, The/ (2005), да и тем же «Хостелом») и сворачивает в область, которую режиссер Стокуэлл знает куда лучше.
«Остров» — фильм строгий, сдержанный, а если и пафосный, то в меру. Экранное пространство сковывает некая если не вечная, но весьма продолжительная мерзлота, уместная и суровая, которая не дает картине растаять и растечься по экрану высокопарной пошлостью и прописными истинами
Но как же все это замечательно! Хотя бы потому, что сделано с уважением к оригиналу, который, к слову, уважения не предполагал в принципе. И даже в самых отвратительных сценах невозможно, да и не нужно, сдерживать радостный гогот.
Наблюдать за шпионскими играми разума интересно до судорог — экран вибрирует и искрит от статических разрядов саспенса. Отсюда недалеко и до замыкания, перегрева, галлюцинаторного ступора
«Выпускник» оказывается вовсе не нонконформистской прокламацией, а едкой и грустной сказкой о потерянном времени.
Медленные, меланхоличные и невероятно красивые «сцены у моря», похожие на прихотливую целлулоидную аппликацию, чередуются с насилием самого зверского толка. И ртутный столбик медленно, но верно поднимается, чтобы, дойдя до точки кипения, пробить градусник и вырваться наружу. Автоматным огнем из сердцевины красивого букета.
В сущности, Кавун и компания создали не просто «новый русский боевик», а весьма удачный (и порой откровенно блистательный) оммаж, посвящение тому самому кино, которое является ровесником пресловутых газированных автоматов.
«Барон» изо всех сил старается выглядеть масштабнее, помпезнее, наконец, попросту дороже, чем предполагает весьма средний по нынешним меркам пятидесятимиллионный бюджет. Впрочем, это не напыщенное надувание щек, а вполне сознательный концептуальный акт: в результате режиссер и сценарист Никкол («Гаттака», «Шоу Трумена», «Симона») снова блистательно искривляет сознание.
Зомби помнит о том, как должен выглядеть идеальный хоррор-семидесятник, досконально, до размера распоследней буковки в титрах, до мельчайшего монтажного стыка, — но в результате если кого и напоминает, то исключительно некоего лобастого компилятора, который не так давно тоже слепил свой шедевр из того, что было (а потом с известным результатом разрезал его на две равно гениальные половинки).
Главное — это, конечно, тексты, которые, несмотря на обилие «несущих консолей» и прочих техническо-эзотерических терминов, оказываются на редкость остроумными и язвительными. И это не жанровая пародия, не выдержки из автостопного путеводителя по просторам Вселенной, а просто очень хорошие диалоги.
Если получится не вспоминать об оригинальном «Изгоняющем», то четвертая часть — это во всех отношениях спорое и справное кино, где нашлось место и для синюшной рожи из первой части, и для мушиного африканского зуда второй, и многозначительного бормотания третьей. Харлин, лучший на сегодня охотник за разумом, ни разу не промазал, да и работа гениального оператора Витторио Стораро с широким экраном заслуживает долгих продолжительных аплодисментов — вряд ли за последнее время можно вспомнить настолько пугающие и тревожные общие планы.
В «Лесе» он обратился к литературной традиции американской мистики, где религиозные идеи первопоселенцев сочетались с языческим мраком встретившей их на новом материке первозданной природы, к тревожным пространствам Натаниеля Готорна и Амброза Бирса. Итог — настоящий, не спровоцированный топорными внешними эффектами ужас.
Лихие, наглые и в результате снайперски достигающие цели «Охотники» больше всего похожи на яркую коробку некого адского монпансье, которое, разрывая перепонки, само собой грохочет под жестяной крышкой. И не тает ни во рту, ни в руках, токсично прожигая насквозь потные ладони и падая к ногам отстреленными гильзами. Звеня и подпрыгивая.
Снимать кино про напарников давно уже стало моветоном, поэтому новодельцы избрали единственно верную тактику: не стали натужно осовременивать сюжет и сосредоточились на духе времени.
Полюбившим первую часть недорослям будет прикольно без вопросов. Всем остальным имеет смысл задуматься, достаточно ли у них крепкие нервы для того, чтобы увидеть в роли непобедимого чемпиона подпольных боев артиста Евгения Стычкина.
В принципе, сюжеты такого рода, берущие начало в классическом рассказе Брэдбери «И грянул гром», в начале шестидесятых еженедельно выпекались Родом Стерлингом и его коллегами по культовому телесериалу «Сумеречная зона». И для того чтобы внятно и эффектно рассказать аналогичную историю, им хватало сорока пяти минут. Оставшееся время тандем Бресс-Грабер заполняет многочисленными жутковатыми и — что совсем уж удивительно — логически выверенными подробностями.
Фильм блестящий, но не ослепительный. И, несмотря на все порождения бартоновской фантазии, лишенный былой неповторимости: возьмись ставить «Крупную рыбу» Стивен Спилберг, получилось бы ничуть не хуже.
В результате вышла крепкая, вполне мейнстримная картина об особенностях национальной подлодки, блестяще, но вряд ли сознательно стилизованная под отечественное кино начала — середины 90-х годов
В «28 днях» четко проступает все то, что многие безуспешно пытались разглядеть в высокопарной черно-серой невнятице «Времени волков» Михаэля Ханеке. У Бойла все вышло гораздо яснее и зрелищнее — глаза ломать не приходится. Разве что зажмуриться, когда заразная юшка безжалостно хлещет прямо в камеру.
Второй «Антикиллер» ощутимо прибавил в масштабах и на фоне своего дикого, но симпатичного предшественника выглядит почти академично:
Сюжет был явно сварганен по методу битнического cut-up, нарезки из фрагментов чужих сценариев, склеенных в произвольном порядке, — и поэтому не мешает наслаждаться акробатическим драйвом восхитительных боевых сцен, полную ответственность за который несет режиссер, а по совместительству рукопашный хореограф из Гонконга Кори Йен.
Неразумно требовать от фильма такого сорта сюжетной стройности и внятности высказывания. Все равно за обезличенной маской душегуба может скрываться кто угодно. Это идеальный плацдарм для формалистских игрищ, чем режиссер Прыгунов и воспользовался, сняв, по его собственным словам, «русский фильм современного качества без единого диалога о душе и правде».
Из масштабного имперского политтриллера, где главные вопросы решаются в искрящейся электричеством тишине кабинетов, «Цена страха» сворачивает на проторенную эстакаду боевика о том самом «лишь одном человеке, способном остановить террористов».
