Теперь главная фишка фильма — 3D, но этого мало, потому что тут ничего пионерского уже нет, а сюжет «Наследия» слишком убог с точки зрения истории кино, в которой были «Блейд-раннер» и «Матрица».
Фактура у «Зимней кости» очень коэновская, но без стилизации и условности. Граник берет как будто стандартные артхаусные ходы и пересаживает обратно в реальность.
То есть, каждый сражается прежде всего с самим собой, и от успеха на каждом из этих фронтов зависит успех всего предприятия. От этого зависит и успех фильма, в котором христианские мотивы ненавязчивы, а цитаты из евангелия звучат как обыденная речь, как незначащие проговорки — и это есть самая лучшая служба, которую может сослужить религии искусство.
Хорошо, что «Дары смерти» вышли не в 3D — это помогло запустить процесс магической суггестии, которая заворожила многих. Кого не заворожила — тем фильм не понравился.
… Заведомо ясно, что это будет герой без страха и упрека, и жена ему полагается столь же безупречная (Элизабет Бэнкс), а потому весь саспенс скукожился до эпизодов погони, из которых кроме чисто спортивного интереса ничего не выжмешь.
Мифологизм, на котором стоял и стоять будет голливудский мейнстрим, соединяется у Бессона с французским интеллектуализмом: Мракос, буквально придавленный толстым томом Достоевского, посягает на отцеубийство, отсылая к знаменитой работе Фрейда. Мультикультурный продукт становится ненавязчивым образчиком синтеза популярного и авторского — столь же естественно, как в самом фильме фантастические персонажи внедряются в реальную жизнь.
Хорошие фильмы рождаются из плохих романов. Этот парадокс, открытый Орсоном Уэллсом, случайно подхватившим с полки покетбук «Леди из Шанхая», многажды подтверждался. На этот раз в его пользу сыграл фильм Бена Аффлека «Город воров».
Если говорить о стилистике фильма Дэвида Финчера, то это скорее всего «новый новый журнализм», бесстрастная хроника сегодняшнего дня, поданная в стремительном и хаотичном информационном потоке, и Марк — типичный этого дня представитель. Он молотит языком не хуже Тины Канделаки, и вроде весь как на ладони, а на самом деле неуловим, и вместо лица у него набор аватар.
109 вариантов сценария, каждый из которых обсуждался с режиссером, оправдались в довольно большой мере, но все же посередке фильм провисает — будь он немного короче, стал бы энергичней и выразительней. Правда, про это забываешь, когда смотришь ударный финал.
Иствуд создал нарочито искусственную, как бы лабораторную декорацию, в которую поместил свой фильм, снятый в той сугубо театральной манере со всеми ее условностями, которая была характерна для американского кинематографа 20-х, в первую очередь для популярных судебных драм, чаще всего переносимых на экран с театральных подмостков.
Возник беспрецедентный феномен: крупномасштабный «независимый» экшн-блокбастер с непроверенным на таких постановках режиссером Джоном Фавро и неожиданным актерским ансамблем. Довольно дерзким был и выбор сюжета, ведь Железный человек не относится к самым безусловно любимым и даже известным персонажам.
Версия Райта так же походит на первоисточник, изобилующий психологическими нюансами и придаточными предложениями, бесконечно усложняющими картину, как искусственное зеленое поле, по которому бегают футболисты, на сочный английский газон, который любовно поливали триста лет. Хоть автор его и трижды англичанин из Лондона.
Экранизация, соответственно, тоже честная и художественными открытиями не блещет, да и бог с ними. Ее можно рассматривать как учебник психологии диктаторов, который следует внимательно изучить.
Из характеров ничего, кроме симптомов эйфории, не выудишь — они задуманы одномерными носителями одной страсти и, чтобы сочувствовать этим диким людям на дикой земле, недостает как раз нюансов, каких-то не то чтобы «психологических», но «человеческих» деталей.
Слов нет, Мира Наир внимательно прочла первоисточник и прекрасно почувствовала обличительный пафос Теккерея, но передала его скучно и однобоко, подчеркнув лишь лицемерие империи, благополучие которой зиждется на эксплуатации щедрой колонии.
Большая рыба — один из важнейших архетипов американской мифологии, отголоски которой слышны в «Моби Дике», «Старике и море» и «Челюстях». Олицетворение вечного зла и одновременно достойного соперника, с которым можно проверить себя на вшивость.
Дебютировавший в режиссуре Джордж Клуни с подачи Кауфмана сотворил из этой книги ироничный коллаж в духе 60-х, чем и выразил свое отношение к материалу: шутка, мол, это, и ничего кроме шутки.
От Эндрю Никкола, сценариста «Шоу Трумена» и «Гаттаки», ожидали и на этот раз чего-то столь же масштабного, супертехнологичного и остросатирического. Получили же фильм довольно камерный, безыскусный и грустно-комический.
«Бессонница» — психологический триллер. Первоначально на роль Дормера планировался Харрисон Форд, но Нолан правильно рассудил, что ему нужен не герой боевика, а тонкий актер, который может сыграть не одно состояние, а сложное переплетение чувств и глубинный подтекст.
Нашу зрительскую бдительность усыпили, нас соблазнили ролью отгадчика и ввергли в черную пустоту фотоаппарата, нацеленного на объект, которым, мы думали, был бедный Леонард, а стали мы сами.
Да, по-русски название фильма звучит ужасно. Но по ходу дела вспоминаешь, что «кран» — в немецком, откуда оно к нам пришло, как и во всех других европейских языках, омоним слова «журавль». Когда-то эти машины получили свое поэтическое имя из-за внешнего сходства с птицами мечты.
Фильм получился неожиданным, потому что задумывался как ординарный ситком, а характеры возьми да и выйди из подчинения сценариста, опять же новичка в кино, телемастера Алана Болла. То ли он с ними не справился, то ли они удрали с ним штуку. Но все персонажи оказались к финалу не теми, какими мы их поначалу оприходовали.
Ксения Зуева сняла семейное единение на дистанции, без слов — и это прозвучало убедительно.
Главная приманка «Бункера» — в его выпадении из нормы.
