На этом пиру духа все составляющие страшным образом взаимосвязаны, одно вытекает из другого. Весь этот цирк с конями — Бонадрчук пляшет, Бондарчук в бане, Бондарчук и Раппопорт ходят, отклячив попу и крякая — существует только ради того, чтобы смирновским вполне серьезным размышлениям придать единственно уместный тон — злобновато-ироничный.
Здесь безусловно есть драматургия, а значит все это не чистое любование и эксперимент, а вполне цельное высказывание. Пусть и весьма абстрактное и отвлеченное.
«Бунми» — не просто пик карьеры Апичатпонга Вирасетакула, главного киноманского фетиша нулевых, но самый ясный и чистый его фильм. И, честное слово, это промежуточный результат всей его нынешней фильмографии — от «Таинственного полуденного объекта» до «Синдромов и века». И результат этот даже в чистом маньеризме пробуждает вполне серьезные смыслы.
И не было бы смысла замечать «Шантрапу», если бы не открывалось за этим сюжетом нечто гораздо большее. То, что принято называть ничего не значащим словосочетанием «масштаб личности». За легкостью певчих дроздов и прочих обаятельных фланеров-бездельников здесь скрываются стигматы и сбитые в кровь кулаки — и за одно это семидесятисемилетнему режиссеру можно простить и вторичность, и вычурные образы и все прочее, чем грешит «Шантрапа».
А из пелевинского романа Гинзбург берет главное для себя — миф о богине Иштар, мужем которой мог стать любой житель Вавилона.
На каком бы фоне подобный сюжет не развивался — хоть посреди захваченной киборгами планеты, хоть в мире, населенном инфузориями-туфельками — он всегда остается собой, доведенной до пошлости историей Тристана и Изольды, сотни раз повторенной и оттого окончательно умершей легендой про Элоизу и Абелляра. Одним словом, простой как дважды два мелодрамой, только лишь заостренной тем, что герои помрут быстрее нас с вами.
Можно сделать с таким тесным и набитым штампами сюжетом про рабочего парня, который таскал мешки с песком, а потом стал победителем? Тем не менее Расселу и в этом случае удалось снять не банальную спортивную драму, и если уж не свернуть в свою любимую сатиру, то хотя бы привнести в фильм хоть что-то от нее.
Оригинальный, острый и вольный автор, каковым Рассел был и, даст бог, дальше останется, стоит ему попасть под продюсерскую пяту братьев Вайнштейн, становится заурядным, скучным и не выдающимся ни в чем.
Главная новость в случае со «127 часами» — в том, что режиссеру Дэнни Бойлу подвластен любой сюжет. Что там Дэвид Финчер со своей биографией создателя «Фейсбука» — тогда, помнится, все хором говорили, что он того гляди расписание электричек экранизирует. Вот история, в которой вообще ничего не происходит, нет никакого действия, как в данном случае, — это да!
Но дело, конечно, не в том, откуда что Аронофски позаимствовал, а в том, что в его новой картине ничего, кроме этих самых заимствований и цитат, и нет. Причем цитаты самые отборные, самые расхожие: из-за этого Черный лебедь производит эффект текста, состоящего сплошь из пословиц и поговорок.
С таким же успехом Копия могла бы быть романом, написанным каким-нибудь отставным искусствоведом, усредненным Умберто Эко или Аленом Роб-Грийе — одним словом, европейцем-интеллектуалом, обитающим на развалинах культуры и копающимся в археологических находках и библиографических редкостях
Исторические аналогии — ни в коем случае не «родительская» компонента семейного фильма: ну не настолько же мамы с папами нынче интеллигентные, чтобы даже в кино, да еще в новогодние праздники, искать повод для рефлексии о жизни после Освенцима, пока их чада приобщаются к великой европейской культуре.
Фильм спотыкается обо все препятствия и врезается в углы на каждом сюжетном повороте. И по драматургии своей похож на чересчур извилистый коридор, однако же из перипетий и параллельных сюжетов складывается вполне незамысловатое высказывание. И даже как-то обидно, что стоило тратить столько сил на простую мелодраму.
Но если брать за точку отсчета жанровый шаблон «фильмов о мигрантах», получается, что Она, китаянка действительно выбивается из общего ряда, и наградить ее имело смысл не столько за соответствие стандартам, сколько, красиво выражаясь, за их подрыв изнутри.
Главное — удивительное, сразу бросающееся в глаза сочетание абсолютной жанровой четкости (ясное дело, нуар, две копейки за шкуру бандита и неудачника) и абсолютной нестандартности для этого жанра режиссерского почерка. Именно на их стыке фильм и существует.
