Как любое якутское кино, фильм на самом деле говорит об одном: то, что вы привыкли считать Россией, на самом деле ею не является.
Но, в конце концов, кое-что новое в этом шестисерийном аттракционе Окерлунду сказать удается. Благодаря собственной фантазии и харизме Скарсгарда история Улофссона у него становится универсальной легендой об очаровании зла.
Фильм наглядно демонстрирует, что абстракция, диалоги о вечном на самом деле — уязвимая позиция. Эффектно переходя от истории кредитного рабства к хронике новых медиа, фильм начинает буксовать и дальше ни на метр не сдвигается.
Стоит помнить, что дель Торо — не простой фантазер-технократ. Он умеет сочинять сказки, с помощью которых говорит о самых сложных, неудобных, страшных вещах.
Получается в меру пестрый сборник плохих имитаций карикатур из журнала «Крокодил». Листать подобную полиграфическую продукцию можно только либо в новогоднем алкогольном бреду, либо от полного отчаяния.
Сама по себе хрупкость и странность «Герды» и выводит из себя, и гипнотизирует одновременно. Совершенство стиля завораживает, категорический отказ от коммуникации со зрителем не может не раздражать.
Фильм вполне устроит и староверов, истово поклоняющихся лику Шона Коннери, и новообращенных, вовсе не знакомых с местной мифологией, зато погруженных в атмосферу и дух сегодняшнего дня.
Говорят, что эпоха больших авторов прошла — так вот «Кулаки» наглядно показывают, что это вовсе не так. Она только началась, одним серьезным художником в кино точно стало больше.
Даже как простой и зрелищный экшен фильм критики не выдерживает: для попадания в этот сегмент здесь слишком бледные сцены поединков и чересчур долгие сцены разговоров, раздумий, напряженных рассуждений о судьбах галактики.
Но главное и самое выгодное свойство «Миссии» — атмосфера полной и бесповоротной, а потому дико азартной вседозволенности, увлекательной игры. Что говорить, если «заслуженному пенсионеру» Сильвестру Сталлоне тут досталась почетная роль акулы-мутанта!
Только благодаря Кейтелю, наконец, монотонный, подробный, как старорежимный спектакль, фильм превращается в увлекательное зрелище.
Заурядная, гамсуновско-достоевская легенда о святом социопате, который не встраивается в общество, а потому бунтует, играет новыми красками совершенно помимо воли кого-либо из создателей фильма.
Ну, а тем, кто до сих пор верит в старые мифы — будто без пол-литра и шприца песня не напишется и концерт не отыграется — «Тусовщики» и вовсе обязательны к просмотру.
Через такой фильтр что угодно пропусти — хоть холокост, хоть ядерную бомбардировку Хиросимы — получится аккуратненькое, нарядное сочинение про то, что на свете живут хорошие и добрые люди.
Образ, который строит на экране Депп, конечно, трудно не соотносить с ним самим, он прямо-таки кричаще-исповедальный и личный, несмотря даже на фальшивую седину Смита.
«Гнев» выглядит полной капитуляцией. Ричи по собственной воле отказывается от фирменного стиля, мастерства — от всего, в общем. И только ради того, чтобы снять сугубо нишевый фильм для немолодых фантазеров, слиться с ландшафтом.
Если это фильм-катастрофа — то почему его главный герой настолько не может вызывать у зрителя никаких эмоций?
Величайший из живых актеров британской школы и феноменальной отваги и драматического накала дива умеют погрузить зрителя в переживания своих персонажей.
Впервые русское кино заговорило о том, что значит для женщины быть спортсменкой, про муки, связанные с этой жестокой индустрией, про совсем уж болезненную и актуальную вещь — допинг.
Несмотря на мощный, притчевый, даже эпический сюжет, в котором смешаны сказания Севера и жесткий натурализм, самые сильные стороны «Пугала» — визуальная и актерская.
Актуальный триллер про то, чем чреваты ошибки молодости, жестокость и косность системы.
Режиссер снимает о том, с чем знаком на уровне фактуры, запахов, ощущений.
Тем, кто увидит его, фильм вполне может вернуть какую-никакую уверенность в том, что нестыдная комедия по-русски существует.
Это событие — потому что, наконец, заметили огромный пласт зрителей и обратились к ним. Те ответили симметрично — благодарностью, популярностью, шумом.
Самобытность, сказовость текста обернулась мультиками про птичку и популярными народными песнями за кадром.
