Так же похоже на чудо и то, что создателям удалось на одном дыхании (за два года!) снять четыре отличных сезона. Удалось, короче говоря, невозможное.
Такая настойчивая неоригинальность, неумение найти для банальной мысли хоть сколько-нибудь свежую обёртку, только подтверждает то, что пишут, кажется, все в интернете. «Кольца власти» действительно — не более, чем дорогой фанфик.
Чуткость Гласнера к деталям заставляет прислушиваться к нему и в те моменты, когда он решает устами кого-нибудь из героев сделать высказывание.
Те, кого фильму удалось загипнотизировать, будут вспоминать его одновременно с теплотой и холодным ужасом. Потому что это счастье — увидеть в прокате будущую классику жанра, но страшно представить, если в этой классике больше правды, чем фантазии.
Однако странно, наверное, просить Ричарда Келли объяснить, что случилось в «Донни Дарко», и так же странно ругать Шёнбрун за то, что «Я видел свечение телевизора» — грустный фильм. Это кино людях, к которым не прискакал философствующий кролик.
В тихой печали этой картины на удивление нет пошлости: это грустный и нежный вестерн, который при этом не позволяет себе расплыться в рыданиях, а своим героям — утонуть в жалости к себе.
В «Зове могилы» нет ни жуткой атмосферы неизбежности смерти, ни всемогущего дьявола, это фильм о том, что мир, конечно, лежит во зле, но его ещё могут спасти профессионалы, если подойдут к делу всерьёз. Зло не вечно, а исторично, и потому может быть побеждено.
Фильм Болла — манифест против подмены моральных вопросов историческими.
Как честный автор и честный фанат Чехова, Хамагути в очередной раз показывает, что мир вообще плох, но у каждого по отдельности есть шанс поступить хорошо.
Заканчивается «Падение империи» не самым остроумным циничным приколом, который ещё и просматривается минуте на пятнадцатой. И такая развязка, кажется, самое точное из пророчеств Гарленда.
Вампиры уже метафора не богатых, а скорее всех тех, кто примиряется с несправедливостью. То есть каждого. Может, в такой оптике это даже страшнее, чем черно-белые ужасы «Носферату».
«Омен. Непорочная» — не самое оригинальное, но очень аутентичное кино. Оно похоже на древности и посвящено древностям, но всё сделано с таким видимым удовольствием, что легко забыть про сюжетные несостыковки.
«Красные комнаты» как триллер удивляют именно формалистской серьезностью, это редкое кино о природе наблюдения, которому действительно хватает терпения всматриваться в своих героев, а не объяснять их.
Глобальное одиночество, возможность только механической близости, гибель любви в обществе спектакля, — все эти мотивы и составляют «Природу любви», грустный и честный фильм в духе зрелого Вуди Аллена о том, как тяжело любить другого, если не можешь не то что полюбить, но и попросту найти себя.
На наших глазах независимый кинематограф находит свой голос.
Как и всякие серьезные профессионалы, авторы «Лошадей» не надувают щеки, чтобы высказать какую-то великую истину, а просто снимают захватывающий шпионский триллер.
В более широком смысле, абстрагируясь от бутафории, фильм страдает от аномальной для слэшера, но нормальной как раз для мелодрамы проблемы: он лучше написан и лучше сыгран, чем снят.
«Оставленные» — кино о потерявшейся на смене эпох стране и потерявшихся в ней людях.
Во-первых, великое всё-таки дело, снять кино о том, как именно в пабе решаются главные социальные проблемы городка (реализм кухонной раковины перетек наконец в сторону пивного крана), а во-вторых, на титрах хочется выпить за солидарность. Редкое в наше время желание.
Смешав компоненты конвенционально хорошего кино, великий поляк сделал кино вопиюще плохое.
Непонятно, кому пришла в голову такая идея. Непонятно, кто согласился это профинансировать. Непонятно, как в этом согласился участвовать великий артист Мэттью Лиллард. И совершенно непонятно, кто в принципе решил пойти на этот фильм в таких количествах, что нам теперь обеспечены и сиквелы, и спин-оффы.
Очень неплохо работая в жанре комедии о смене эпох и попаданцах, как слэшер «Конкретный убийца» звезд с неба не хватает.
В общем, это такая маленькая драма неустроенности и разочарования: невозможно ведь смириться с мыслью, что даже у таких замечательных людей, как Асока, может не сложиться жизнь, а у таких лихих героев, как Боба Фетт, может быть скучная старость. Но и смотреть на это всё всерьёз в десятый раз тоже, конечно, невозможно.
«Великая ирония» не нарушает традиции: это всё так же рассуждение на тему того, как жить, если жизнь бессмысленна; как смириться с тем, что твою судьбу формирует набор нелепых случайностей, а ты потом ещё и несешь за неё ответственность. Героям Вуди Аллена, может, даже проще — они персонажи великого автора, а чьи персонажи мы?
У фильма есть, простите за каламбур, некоторые недостатки, а многим моментам в сюжете не хватает глубины, но все-таки можно увидеть в этой картине не азиатскую версию «Выпускника», а нечто большее. Пусть местами и не слишком.
