«Вечный свет» — это опыт горения. Суперсексуально. И чертовски больно. И так же сложно передать на экране, как одолеть века мизогинии и насилия — съемками фильма.
Шерлок Холмс и доктор Ватсон будут возвращаться бесконечно. Пираты — с их странным кодексом, свободолюбием и подобием равенства, — вероятно, тоже. Все на борт.
Аскетичная, визуально — обманчиво дилетантская — поэтика Хон Сан Су. Внимание к малому и уважение к чудесам.
Тенденция первых трех серий вызывает скорее скепсис. Возможно, все, что хочет сказать сериал — далеко от психотерапии обывательское «Ну ты это, не впускай мрак в себя». А теперь наше время истекло, увидимся через неделю.
Тихий нью-йоркский трип, начатый панчлайном-эпиграфом из стендап-концерта Криса Рока о кончине секса в семейной жизни, в итоге предлагает избавиться от чужих установок, выдавить из себя семейные проклятья и завышенные ожидания до последней капли.
Очевидно, что «конференция» не помогла главной героине, чей семейной трагедией, по большому счету, фильм и оказывается. Так и «Конференция» констатирует, что затеянный Твердовским разговор, во всяком случае в выбранном формате, не даст результата. Буквально признает: много шума — и ничего.
Что роднит все фильмы Пую и позволяет «Мальмкрогу» выбиваться только техникой речи и декорациями? В центре обсуждения часто фигурирует душа.
Околополитические драмы Романа Волобуева едва ли не нагляднее прочих демонстрируют, как остросюжетность момента становится чужеродной и незнакомой, приколом для своих.
Такое мучительное и порой нелепое зрелище: потому что очень больно смотреть на экран и видеть вместо себя монстра, пародию или просто фигуру умолчания.
Фильм Кауфмана — об отношениях в широком смысле: между людьми, их представлениями друг о друге, фотографией и абстракцией, предметом и его идеей, событием и интерпретацией.
Фильм Декер — о восприятии мира и себя; о сообщении фикшена и контекста; о прорвавшейся грани между реальным изображением и полном призраков зазеркалье.
Очередная ода человеческой привязанности к ближнему, которая берёт верх над здравым смыслом, укладывает его на лопатки, как и практически каждый сюжетный поворот «Полуострова».
Исключительной важности документальный фильм «Будь собой: Неизвестная история Алис Ги-Блаше» (2018) — образчик киноведческой археологии и портрет пионерки седьмого искусства.
«Тьма» — как модно говорить про схематичный сай-фай с претензией — это «мысленный эксперимент», чьей вершиной в последних сериях оказывается финт в духе «А потом они проснулись».
«Дочь рыбака» атакует зрителя эклектикой сказочных мотивов и (пост)советских извивов, сновидческим флером и гротескным фильтром, через который показаны обрывки местной действительности.
Фильмы Андерссона — своего рода визуальная анестезия, попытка забыться уже не в человеческих ситуациях, но в самом вихре истории и историй, рамке, пунктире, слогах, «общем месте».
Меликян продолжает находить возможность трогательной хрупкости, маниакальной эксцентрики в мире, про который всем все понятно.
Кто управляет этим взглядом — государство, культурный код, режиссеры или обычный зритель — вопрос такой же открытый, как и финал «Колл-центра». Это уже чисто сериальное подмигивание: какое шоу не мечтает о продолжении?
Пронзительная история про полиаморные отношения в современном Лондоне.
В сущности, Отомо снял киберпанк-притчу о том, что нельзя построить дивный новый мир на игнорировании трагедии.
В шутках между сетапом и панчлайном повисает такая пауза, что можно вставить рекламный блок, а зачастую остроты идут даже без подготовки — просто людям нравятся звонкие фразы.
«Двадцатый век» справедливо воспринимать как уморительный спектакль в голове Кинга, где его миролюбивая и милитаристская, брутальная и чувственная ипостаси принимают характер государств — и борются между собой.
В теории «Мальчик русский» действительно неуловимо хорош: поэтичен, чувственен, напоминает фотографии начала XX века и трагично озвучен не случайными вещами Сергея Рахманинова.
Смелый ход сценаристов: не трансплантация бессмертного вампира в синтетическую современность, а рассмотрение его как 500-летнего труса.
«Озеро диких гусей» — это, безусловно, еще одно путешествие в самое сердце тьмы, но лишенное малейшего величия. Все в нем мелочно, безжалостно и буднично. Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?
