Когда-то режиссеры французской «новой волны» творили из подобных кружений неприкаянных героев по большому городу настоящее кино. Зато Марк Манн, несомненно, порадует тех, кто скучал без Киану Ривза.
Разумеется, сложившаяся комедия положений с лихвой обеспечит зрителя экшеном, гэгами и комическими ситуациями, в которые неизбежно будут попадать чрезвычайно загруженные работой герои.
Драк в фильме Джеффа Уодлоу так много и они такие ужасно жестокие, что Джим Керри даже отказался участвовать в рекламной кампании фильма. Потому что такого насилия он, по его словам, просто не в силах пережить. Стоит взглянуть на то, что же так впечатлило великого комика.
Любопытным фильм делает не сюжет, и не то, что первую часть снимал некто Даниэль Эспиноза, а вторую — некто Бабак Наджафи, а тот особый скандинавский стиль, лаконичный, отстраненный и холодноватый, мода на который сформировалась в последние годы.
Режиссер Франсуа Озон обладает удивительным даром: любуясь своими героинями, наслаждаясь их крупными планами и актерскими соло, он вызывает к ним стойкое отвращение.
Типичная девчачья франшиза обречена на успех (просто потому, что в известном возрасте сумерек много не бывает) — даже если целевой аудитории не придется по вкусу героиня Лили Коллинз, или герой Джейми Кэмпбелла Бауэра не выдержит сравнений с Робертом Паттинсоном.
Гэги, спецэффекты и даже фирменные шутки напомнят любителям жанра «Гарри Поттера» и «Индиану Джонса», а морские приключения и сражения с чудовищами — старого доброго Кракена.
В мультике Пьера Коффена и Криса Рено впечатляет не только нескончаемая череда остроумных трюков, но и превосходная «игра» главных персонажей.
… Гэри Олдман и Харрисон Форд — уже ради одной только впечатляющей лысины которого стоит просмотреть этот фильм.
Воссоединение элитных бойцов ради благой цели — сюжет проверенный, недаром в современном Голливуде он в чести, от «Неудержимых» Сталлоне до марвеловских «Мстителей».
Сценарные швы, как водится, торчат наружу, диалоги катастрофически косноязычны, на весь фильм — две более-менее смешных шутки, ни один сюжетный ход не способен стать «несущей конструкцией» истории — все время надо вводить новые обстоятельства. Дохлый номер.
Лучшее, пожалуй, что есть в фильме Снайдера, — визуальное воплощение двуединства природы героя. Кларк Кент одновременно сверхчеловек и простой американец из Канзаса.
Фильм Андрея Прошкина по сценарию Юрия Арабова — восхитительный, пожалуй, даже несколько экзотический акт недеяния в отечественном кинематографе.
«Оживить» медленно угасающую франшизу оказалось делом более сложным. Недаром хорошая шутка в фильме всего одна: «Зачем ты меня разбудил?!!» — драконом ревет обезображенный от нечеловеческой ярости Камбербатч. И то верно: все это он мог сыграть, даже не просыпаясь
Дауни-младшему удается даже чуток поиграть — нескольких минут вполне хватает, чтобы оценить актерский масштаб и пожалеть об отсутствии более достойных его таланта задач, нежели спасение мира и зарабатывание 50 миллионов долларов. Но в конце концов, как говорят в фильме, «после того как с неба свалился этот ваш Тор, утонченность больше никого не впечатляет».
Режиссер, роскошествуя в своем фильме панорамами сверху, зарифмует две сцены: погоня по ночному городу с высоты почти неотличима от прохода одинокой барышни-детектива по лабиринту гигантского склада. В одном из этих кубиков — тот самый капкан. В стеклянном или стальном — не важно. Для триллера о заговоре, «ниточки которого ведут на самый верх», лучше антуража не придумаешь.
Сценарий фильма, где вроде бы все ясно с первой до последней минуты (спорим, что добро победит зло?), оказывается необычайно щедр на изумительно элегантные сюжетные повороты — не слишком крутые (лихачество еще не признак профессионализма), зато регулярные и каждый раз неожиданные.
Голливуд нашел свой универсальный рецепт счастья на ближайшие годы и не намерен от него отступать. Целевая аудитория — подростки и примкнувшие к ним «кидалты». Единственная реальность, которую эта аудитория готова воспринимать добровольно, — вымышленный мир; беспроигрышный жанр — сказка или фэнтези, способ достижения цели — эффектная картинка. Кино — не режиссерское, а дизайнерское искусство.
«Побочный эффект» наследует одновременно хитам 90-х, вроде «Окончательного анализа» или «Первобытного страха», и современной тенденции, выделяющей «фильмы о таблетках» едва ли не в особый поджанр: в ромкоме «Любовь и другие лекарства» сначала герой продавал только что открытую виагру, а потом героиня страдала от раннего Паркинсона. А уж какое почтение все мы теперь испытываем к препарату под названием «викодин» (даже те, кто в глаза его не видел) — знает только доктор Хаус.
Сэр Энтони Хопкинс — великий актер, а Волга впадает в Каспийское море. Но экран ежеминутно доказывает: Хичкока Хопкинсу не сыграть. Совершенно иная психофизика. Никакие гримеры, никакие толщинки, никакие накладные щеки и линзы — и даже никакие (с изумительной самоотверженностью отработанные актером) фирменные манеры оригинала не обеспечат достоверность характера.
Все актеры прекрасны, но «Отверженные», решенные как серия длиннейших вокальных монологов (перебиваемых кадрами чего-нибудь эффектного, снятого с вертолета), — это и не мюзикл, и не экранизация романа, и уж точно не кино. Более всего это напоминает технические материалы к показу театрального спектакля на какой-нибудь гигантской площадке: зрители задних рядов увидят лица любимых артистов на экранах.
Воодушевление публики, сопровождающее показ фильма, вполне объяснимо: Тарантино вновь выписывает сильнодействующее «лекарство против страха» очередной партии «униженных и оскорбленных», а это едва ли не самые популярные в мире пилюли. «Джанго» щедр на неотразимые режиссерские остроты…
Его последний фильм — привычная для Квентина громокипящая смесь постмодернистского пастиша с бандитской вылазкой.
Британские историко-культурные отношения с романом Толстого, разумеется, куда менее остры и напряженны, чем отечественные, но довольно длительны и содержательны. Там свои прозрения и свои штампы, и любому режиссеру с лихвой хватит забот разбираться с собственным контекстом, ничуть не заботясь созданием антироссийских пародий. Короче говоря, нас никто не хотел обидеть — нас просто не имели в виду. Этим, вероятно, «национальная гордость великороссов» и была особенно уязвлена.
«Хоббит» из детской сказки стал полноправной частью героической саги. Гномы изрядно подрастеряли комизм и превратились в закаленных могучих воинов — просто невысоких.
