Как и всегда, режиссер выделяет контрасты, предлагая неоднозначную трактовку сюжета. Персонажи Бергмана — каждый из них — борются со своим внутренним адом, и выбор дальнейшего пути зависит только от них.
Создатели намеренно размывают временные рамки, чтобы сделать историю максимально универсальной — треки Дэвида Боуи перемежаются с хитами последних лет, подростковый язык начинен сленговыми фразами обоих эпох, а сам город совершенно не выглядит обойденным цивилизацией.
В целом, определение культурной идентичности, интерес к своим родословным и составлению генеалогического древа сегодня растет. Если вас давно занимают подобные мысли, то «ДНК», безусловно, заденет вас живое.
Одно можно сказать наверняка: фильм до неприличного точно попадает в неспокойные реалии 2020-го с протестами в Беларуси, Франции, Гонконге и США. И оттого так настораживает.
«Еще по одной» — это не памятка с противопоказаниями или, наоборот, рекомендациями по употреблению алкоголя, а небольшой праздник жизни и крепкой мужской дружбы.
Видимо, подписанный Мерфи пятилетний контракт на 300 миллионов долларов со стриминговым сервисом вынуждает продюсера опираться на количество, а не качество.
Состояние покоя здесь перемежается с резким движением — композиции Сергея Прокофьева и Дэвида Боуи аккомпанируют друг другу, экзистенциальные размышления сменяются эмоциональными всплесками, а искупление приходит через смерть и любовь.
Фильм как тяжелая пилюля, помогающая осознать, что всему когда-нибудь приходит конец. Но это не значит, что те, кто были с тобой рядом до этого момента, больше не имеют значения.
На протяжении всего хронометража Шеннон Мерфи удается сохранить баланс между трагичным и комичным.
Прекрасно выдержанный баланс между глупостью и искренностью точно произведут приятное впечатление, о котором вновь захочется себе напомнить через какой-то отрезок времени.
Многообразие современных средств киноязыка в попытках сказать что-то очень важное обескураживает и выглядит иронично при сравнении с советским мастером.
«Подними красный фонарь» — это наблюдения за выживанием китайца внутри рода, погружение в быт замкнутых социальных групп.
Режиссер окутывает зрителя присущим бразильцам чувством меланхолии, наиболее известном как «саудади». В более узком смысле это понятие можно описать как сложную смесь светлой печали, ностальгии по утраченному, тоски по неосуществимому и ощущения бренности счастья.
Экзистенциальная драма о попытке принятия своего «Я» и идеологической слепоте. Сам Бертолуччи определил свой фильм как «память о моей памяти».
Лента разрастается не вширь, а вглубь, а сам Лим Гвон-тхэк предстает умиротворенным наблюдателем, в пространстве фильма которого есть печальное ностальгическое настроение и обретение умиротворения посредством искусства.
Отдавая дань театральному первоисточнику и экспериментируя с разрушением «четвертой стены», Педро Альмодовар выводит прекрасную метафору отношений, по окончании (за кадром) которых остается лишь боль, одиночество и мрак.
Традиционно Кристоф Оноре меланхолично размышляет о превратностях любви во всех ее проявлениях.
И когда, казалось бы, лучшее дорожное приключение в кино уже создано, а картина «Бонни и Клайд» внесена в Национальный реестр фильмов США, Дэвид Линч смешивает жанры и формы и изобретает нечто совершенно новое.
Атмосфера безысходности достигается за счет нюансов цветокоррекции — мрачные глубокие тона картины вызывают ощущение психологической нестабильности, — замедленного темпа повествования и крупных планов, раскрывающих главный конфликт между нежелающем мириться с реальностью ребенком и опустошенным миром взрослых.
