Красивый, тоскливый и временами гнетущий фильм, который запомнится эстетикой кадра и несколькими упущенными возможностями.
Кино дебютное во всех изнанках платья и изгибах тела, в манерной недоговоренности и кричащей проговоренности, а потому близкое для воспетой героини: та и сама осталась вечной дебютанткой.
Картина Бергенди пугающе рифмует испанку и пандемию (хотя снята еще до) и совмещает полярное — локальные пересуды с универсальным жанром, телесную трагедию с механическим аттракционом, поэзию жизни и омерзение смерти.
Пусть «Отчаянные мстители» стреляют во все стороны сразу, никуда и не целясь, но все можно простить фильму, где слезинка ребенка может превратиться в печенье.
«Синдром» бесхитростно и искренне поддерживает замыслы пенсионерки то эмпатией, то случайными совпадениями, а потому и зрителю невозможно оставаться безучастным. Елизавете Петровне мгновенно хочется помочь, но она и сама со всем справится. Разве что с участием Siri.
«Скрежет» ладно встраивается в облик хоррора сегодняшнего дня, вырисовывая страшное на контрастах цветочных принтов и кровавых пятен на белых простынях.
Но сегодня «Все везде и сразу» — вероятно, именно та лента, которая нужна всем, сейчас и каждому. Ее нелепость, возведенная в принцип, лишний раз доказывает, что ничего идеального не существует, сколько бы вселенных исходить ни пришлось, а самое дорогое уже рядом.
Честно говоря, можно только растерянно развести руками, если именно так выглядит личное послание женщинам к 8 Марта.
Возможно, жанру в таком формате не хватает серьезности в первую очередь от самих авторов: когда в слэшеры играют «понарошку», забавляясь с шаблонами резни, эти сочинения не способны ни впечатлить, ни напугать, ни тронуть.
«Падение Луны» — кино абсолютно «катастрофическое»: кому-то может свести олдскулы, а кто-то непременно закашляется от стойкого запаха нафталина. Но есть что-то такое в сегодняшнем дне, что делает фильмы Эммериха ласково-ностальгическими и заставляет скучать по старому доброму концу света.
Кино визуального смысла: упоительное, страшно красивое, порой омерзительное в человеческой низости и поэтичное в крови на снегу.
Всем нам нужно пару дней в году, чтобы вернуться в Хогвартс и без оглядки радоваться тому, что мы не перестали верить в волшебство.
Но, несмотря на скомканный ритм и нестройный финал, есть в «Последнем богатыре» нечто душеспасительное: отчего-то отрадно видеть, что по Садовому кольцу (на Таганке, Киевской и в других произвольных местах на карте столицы) скачет избушка на курьих ножках.
На фоне нескончаемого морока пандемии, которая практически снесла прокат, как трущобы, Спилберг снимает великое гуманистическое кино — масштабное, безукоризненно красивое и, несмотря на трагизм, оптимистичное: если за 60 лет история влюбленных из Вест-Сайда не потеряла своей актуальности, то еще через 60 точно станет всего лишь нарядной виньеткой из прошлого.
Жизнеутверждающее пение о том, что провалы делают артиста, а к каждому таланту успех приходит в свое время, работает сродни успокоительному или антидепрессантам
Кино Ноэ снова циклическое, эмоциональное и заряженное на эмпатию (почти насильственную), техники горения заживо режиссер бескорыстно передает зрителю — этот опыт больше ему не принадлежит.
Это легкое, хулиганское, озорное кино, детское, наивное и в меру сентиментальное: финальный титр «Посвящено Гарольду» (артиста, сыгравшего Спенглера, Гарольда Рэймиса не стало в 2014 году) выбьет слезу из любого скептика, что не верит в привидений и перезагрузки.
Сериал, который лучшее всего подойдет для зрительниц пенсионного возраста, которые привыкли комментировать происходящее на экране вслух, здесь им представится отличная возможность выговориться.
Дебют в полном метре ученика Белы Тарра (в титрах он обозначен как исполнительный продюсер), первая роль «исландская» роль Нуми Рапас, зловещие животные, хмарь и хтонь провинциальных широт, наполнивших экран только для того, чтобы поговорить о простой человечности (и непростой овечности).
Кровавые ужасы обернулись историей взросления и кошмарами пубертата, а фильм из материи кинематографической прорывался за пределы экранов, и Фредди прятался в шкафах по всему миру. Именно это игнорирование любых границ и выделяет франшизу и культового убийцу из ряда прочих равных.
Через лиричную фантасмагорию Чинорре еще раз проговаривает, что феминизм — это прежде всего возможность личного выбора для каждой. Постепенно ее героиня в этой причудливой истории взросления наращивает броню — не из металла, но из моральных принципов, — которая позволит ей самостоятельно преодолеть любой шторм.
Едва ли это намеренное выписывание портрета молодежи, просто штрихи его образа вышли очень живыми.
Случайного зрителя «Полуночная месса» может раздражать своей возмутительной размеренностью и протяжными песнопениями, утомлять количеством слов и скупостью действия: этот проект встанет особняком как в библиотеке Netflix и фильмографии Флэнегана, так и в жанровой вотчине.
Победа фильма Одри Диван, с одной стороны, стала неожиданностью, с другой — вполне закономерным решением высказаться и с большой трибуны лишний раз выступить за декриминализацию абортов.
Пылкие признания, сражения и оды даме сердца в «Последней дуэли» — не категории, направленные вовне (за жену! за короля!), а бесконечные проекции своего «я». И если сила все еще в правде, то в чем же эта правда?
