«Маленький Бэтмен» от и до сделан так, что взглядом невольно ищешь в углу экрана значок Nickelodeon, а это верный залог далекого детского ощущения праздника.
«Оставленные» состоят из маленьких объединяющих приключенческих секретов, которыми обычно принято мерить рождественские недели — ими не хочется делиться так же, как не хочется делиться и этим фильмом (больно личные и дорогие сердцу моменты).
«Манодром» все больше напоминает неосознанную пародию на десяток «культовых» фильмов про расправляющих плечи социопатичных антигероев.
Издали получается совсем безлико — так, что за усами и не разглядишь, что был за человек.
Кажущаяся полярность точек зрения в фильме (пресловутое верю/не верю) — фиктивна, и, когда его авторам все-таки приходится заговорить серьезно, бессилие человека перед метафизикой зла по инерции все равно сводится к механике гэга.
Каурисмяки точно 20 с лишним лет просидел во внутреннем изгнании то на кухне приятелей, то за стойкой бара, и происходящее в мире все это время отслеживал сугубо по радиосводкам.
Поражает, прежде всего то, с какой легкостью Петцольд на примере скучающей, рефлексирующей, мятущейся и просто дышащей полной грудью молодежи экранизирует стихотворение Гейне «Асра» длиной в шестнадцать строк. Ощущается этот фильм в длину — в те же 16 строк, этого отрезка хватает чтобы внутри Томаса случилась и смерть, и перерождение.
«Учительская», на самом деле, кино нулевой толерантности — терпения на такое не напасешься.
Устами Франсуа Кайе по несколько раз произносит цитату Рене Шара о том, что сострадания не заслуживают те существа, что не желают меняться. Начать режиссеру стоило бы, впрочем, со своего фильма, чтобы его манипулятивность не выглядела как избиение щенка хозяйским сапогом.
Это настолько обескураживающая эскапада гэгов, что Накашу и Толедано, очевидно, заказана дорога прямиком на площадку какого-нибудь стыдного тв-скетчкома.
«Король» — энтертейнмент, который в лучшие моменты напоминает разматывающий и размаривающий приятельский чилл.
Этот фильм бросает из крайности в крайность, и какой бы увлекательной ни была дисфункциональная ахинея такого оправдательного монолога, в деталях ему едва ли удастся поверить больше, чем в очную встречу с Прустом на Монмартре наших дней.
Для Хейнса нет ничего интереснее, чем метаморфозы человека, воображающего себя главным героем своего собственного фильма, и для того, чтобы передать эту манящую притягательность, ему достаточно крупного плана. Один герой наблюдает за другим и меняется, так же под влиянием оказываемся и мы.
«Марвел» и выглядит как по счастливой случайности экранизированный Голливудом фанфик из числа тех, что о дружбе с Дэнверс сочиняет Камала дрожащей рукой, не хватает только совместного селфи в финале.
Несмотря на увлечение режиссером Лоуренсом карнавальными плясками, к счастью, все это достаточно неглупо, увлекательно и не безвкусно, чтобы на каких-нибудь голливудских голодных играх уложить на лопатки многочисленные летние блокбастеры — пусть и очевидно, что вместо бюргерских золотых запонок у этого трибута самозваные пуговицы, вытесанные из плитки в ванной.
«Книга» — трепетное и немного сочувственное воплощение СДВГ.
Мнительный романтик Бонелло «Предчувствием» манифестирует, что даже футуристичный эмоциональный аскетизм не сдержит истошного, почти животного воя. Зверь проснулся и весенней полон жажды. Одиночество — вот чего и вправду стоит бояться.
Все нюансы — визуальные, мимические и прочая двусмысленность не имеют никакого значения, когда в сценаристах человек, написавший «Выжившего». Такого увлекает только озвученное животным рычанием валяние в грязи ближайшего родника.
Киру непременно «отпустит», ведь время лечит, но вот фильм так и останется в этом надкусанном молью музее винтажа.
Режиссер рассчитала и зафиксировала каждый спуск, вместо выводов подсовывая все тот же детский рисунок, с жертвой-кляксой. Самуэль — и есть эта закорючка, сжавшаяся на земле и напоминающая лишнюю запятую, которую поставили по ошибке. Вот и вся анатомия.
85-edition, конечно, не сравнится с прошлогодней частью (про 99-й год), где проходных сегментов не было вовсе, но прекрасно чувствует настроение эпохи и остается в традиции суггестивного кассетного микстейпа.
Ориентированная на осознанный (по-скандинавски) антикорпоративный месседж хоррор-комедия, остроумная настолько же, насколько таковыми бывают пресные анекдоты, затравленные в курилке опенспейса.
Totally Killer же — развлечение безопасное, как тематический аттракцион в парке, в котором от ретро одно неоновое название.
Из экранизации одноименного романа, способного растревожить разве что подростка, давившегося в детстве кукурузой, получился несуразный тыквоголовый кадавр, этакий плод любви гуманоида Алешеньки и химеры из одноименного фильма Винченцо Натали.
Представить себе, что это такой фестивальный хоррор-сеанс, куда приятнее, чем пытаться разглядеть в «Байках» связный замысел.
