Запала качественной жанровой сюжетной завязки «Домой засветло» хватает на весь сезон.
Игры с архетипами в новых декорациях — это все, что может предложить новый сезон «Мира Дикого Запада». И тут уже не спасет ни звучащий в кадре «Трубадур» Верди, ни самая банальная аналогия из мира искусства — аллюзия на «Сотворение мира».
Второй сезон «Углерода» также, даже в лучших моментах, является самоповтором, но, что на самом деле фатально, центральный конфликт преувеличен настолько, что к экватору, четвертому эпизоду, становится мелодраматической хохмой.
Появление навязчивых флешбэков, объясняющих события в судьбах героев, за которыми зритель наблюдает уже несколько часов, нарушает целостность той условности между иронизмом и романтической фэнтезийной драмой, коей добивались создатели «Ведьмака» на протяжении сезона.
Странно, когда историю о людях, посвятивших себя и свою жизнь былым победам в культуре, чтящих ретро и торгующих лоском, сопутствующим ритуалу, в который возведено здесь прослушивание песен, уносит в плоскость обсуждения свойственных зубоскальным подкастам миллениалов.
Обаятельно, но совершенно необязательно, как подаренная тебе, записанная вручную кассета с чужими любимыми хитами, половина из которых тебе, впрочем, совсем не близка.
Ведь если в своем фэнтезийном мире Мерфи способен вычеркнуть из номинантов на «Оскар» «Шушу» Витторио Де Сики, «Дело Парадайна» Альфреда Хичкока, «Перекрестный огонь» Эдварда Дмитрыка, то в реальности эти фильмы останутся со зрителем навсегда, а вот «Голливуд» сгинет где-то на задворках миллионов часов развлекательного контента на «Нетфликс».
Теплые тона, мегаполис как маленькие трущобы, в которых теряются страждущие самореализации, граничат с всепоглощающей и навязчивой потребностью авторов сериала возлюбить все живое и подарить смотрящему мотивацию, хочет он этого или нет.
Это территория полной эмоциональной свободы, и чем громче крик, тем легче станет на душе.
«В ночи» интересно рассматривать с позиции присущей героям рефлексии. Продиктованное моментом сейчас, в силу адреналинового бума, практически не оставляет в них следа, обреченный на погибель в пик путешествия товарищ волнует меньше, чем родные и близкие, уже столкнувшиеся со световым днем.
