Избавившись от надсмотрщика, постановщик Стахелски объявляет трехчасовой каскадерский междусобойчик, нередко эффектный, но совсем не эффективный.
Картина аккуратная во всем, кроме вольной трактовки смерти Микеланджело. Каяться приказали, а в чем — непонятно. Так и Плачидо удалось разве что слегка освежить общую культурную память, стоя напротив позолоченных музейных рам и споря с самим собой — что же на самом деле он видит на холсте.
«Убийства по открыткам» будут интересны как поклонникам актера, так и любителям детективного жанра.
«Элвис» Лурмана — выдающийся guilty pleasure, в самом высоком смысле. Король не мог петь, не двигаясь. Режиссер также противится статике, потому что каждый новый день для него — карнавальная вакханалия, что не терпит равнодушия.
Где-то за неувядающей эстетикой ментовских сериалов, как бетонная стена за тремя слоями обоев и выцветших газет, проглядывает короткометражка об одиночестве по обе стороны телефонных гудков. Но режиссер Михайлов с большим энтузиазмом побуждает своих героев монотонно рассказывать о том, о чем они не делятся с другими.
Есть в этом фильме моменты приземленные, знакомые и ощутимые. Но когда Холмс решает поставить своих героев перед надуманным выбором, предлагает им пройти проверку на привязанность, обаяние этого мамблкора сходит на нет.
Сентиментальная невзыскательность не позволяет «Пиратской свадьбе» быть настолько же заразительно страстной, каким поначалу кажется этот истерический марш-бросок по джунглям.
Орсону станет легче, когда он в очередной раз спасет мир. Ричи — когда он снова снимет мужчин, играющих в шахматы на доске и вне ее.
Не фильм, а рождественская гирлянда.
Антивоенный пафос О. Расселла подкупающе прост: ненависть он предлагает победить рассуждениями о Боге, страстным поцелуем, песней и преданной дружбой. «Сон повторяется, потому что забывается», но если ты вновь переживаешь кошмар, нет причин думать, что не вернется и счастливая дрема.
Увлечённость Атталя эссеистикой на тему субъективности правды заразительна (хотя бы чтобы зритель не чувствовал время), тяжба между Миллой и Александром для него — не только большая семейная трагедия, но и нечёткий дагеротип реальности, на поверхности которого находят своё начало вечные идеи о честности, совести, культуре и прочих определяющих нас вещах.
В своем дебюте режиссерский дуэт Лекустр и Марре занимают ласковую наблюдательную позицию французского классика Мориса Пиала. Они как бы стоят за камерой, в любой момент готовые обнять и Кассандру, и Адель, ведь нет лекарства надежнее, чем человеческое тепло.
Ручная камера. Напряженные мужские спины. Немножечко популизма. Высокопоставленный муж, претендент на пост великого имама, тайком просит купить ему обед в McDonald’s. Уровень откровений, которые обещает Салех, обескураживает. Университетские стены скрывают заурядный политический поп-триллер.
«Афина» — кривое зеркало, в отражении которого мерцает другое недавнее кино морального беспокойства «Отверженные». Поза. Самонадеянность. Политическая неопределенность рука об руку с глупостью. Но если Ли предпочитает аутентичную шершавую документальность злых улиц (и в этом есть своя правда), то Гаврас пускает пыль в глаза, говоря о высоком на языке современного циркового представления с фаер-шоу.
Суматошная Дош и меланхоличный Деладоншам (растерянной печали во взгляде которого хватит на весь «Комеди Франсез») в лучших традициях уютных интеллигентных ромкомов притягиваются вопреки, азартно преодолевая 33 путевых несчастья.
«Когда делаешь вдох во время исполнения, думай о своем любимом блюде», — твердит Нуру Сара, мальчишка думает о макаронах по-флотски. Режиссер Манка, очевидно, также следовал этому правилу, потому и получилось, что называется, «от души».
Выражая скупую благодарность своему товарищу, Юбер ссылается на сложности с сантиментами. Режиссер Перетти не скрывает ее с первых минут. Оригинальное название «Расследование скандала государственной важности» продает то, что и получает зритель. Кажется, что любая документалка на эту тему была бы динамичнее.
«Отпуск» изобретателен в красках, обилии пленочного зерна (напоминающего марево), немых жестах, но стоит кому-то в кадре все-таки заговорить о чем-то более важном, чем споры по игре в буль, фильм Розе (как и люди в кадре) теряет загадку, оказываясь театральным и простым.
Помимо обязательного разговора о духовности (вполне удачного), «Парма» на протяжении полутора часов хронометража дает и зрелищ — увлекательную вязкую бойню в грязи, пыли и сугробах (все в разное время года).
Хилл, не поведя бровью, упрямо движется против песчаной бури, что драматургически, что художественно «Доллар» — плоть от плоти кино прошлого века. И то, что можно принять за признаки фильма категории B, — всего лишь попытки укротить прогресс цифровой съемки при старорежимной традиции построения мизансцены.
Студенческая антреприза, прикидывающаяся камерным евротриллером. Читая социопатические монологи, Эберг напоминает севшего на уши сноба из галереи современного искусства. Олсен только и делает, что морщится, изображая работу ума — в действительности актриса, очевидно, обеспокоена только тем, как бы поэффектнее зафиксировать себя в кожаном кресле психотерапевта. Режиссер Кларлунд рассеянно не проверил чеховские ружья, потому на месте кульминационной канонады — жалкие дымовые вспышки.
Когда в своей фантазии ты дистанцируешься от реальной биографии Монро, странно полагаться на реконструкцию самых известных винтажных открыток с актрисой, есть в этом какая-то подлая неправда.
Питер Фаррелли продолжает равняться на Фрэнка Капру (и слава богу!). Также как и «Зеленая книга», «За пивом!» — простое старомодное, а главное — небезразличное кино о самом главном. Его подкупающая человечность — от народа.
Безрассудная молодежь бегает по загородному особняку и самоустраняется, нелепо натыкаясь на лезвие головоломки. CGI-цепи, по традиции сковывающие жертву перед аудиенцией с очередной нежитью, не звенят и не ранят. Так и фильм — подделка.
«Тела» — забавная и злободневная (пусть и утомительная даже для своих полутора часов) малая проза, только его авторы почему-то думают, что написали нечто сравнимое с пьесами Мэмета.
