Проблема «До встречи на Венере» кроется в отчаянном недостатке чувств и понимания главных героев — как со стороны актеров, так и со стороны авторов.
В контексте интернет-феномена «Барбигеймера» картина Кристофера Нолана выглядит мрачной версией Kenworld, где группа параноидально настроенных мужчин пытается подавить, разоблачить, морально и физически уничтожить друг друга.
«Донни Дарко» не только смотрит на мир глазами подростка, он фактически забирается в голову подростка, детально объясняя аудитории, как формируется мыслительный процесс.
«Красная дверь» едва ли похожа на самостоятельный хоррор, в гораздо большей степени фильм напоминает необязательную историю для «своих».
Картина Переды, возможно, станет обманкой для зрителя, который придет на «Свинку», доверившись многообещающему постеру. Однако если откинуть все напускные ожидания, история Сары может стать отличным уроком нравственности для всех тех, кто все еще не верит в понятие психологического бумеранга.
Создатели «Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет» не пытаются преподать зрителям моральный урок, напротив — Фремон акцентирует внимание на полузабытых конфликтах прошлого в надежде повлиять на общество будущего, которое так или иначе является целевой аудиторией ее фильма.
Дикий, дерзкий, как пуля резкий, но все еще нестабильный фильм о пути супергероя.
В «Русалочке» много всяких несуразностей, о которых просто не хочется говорить, потому что в глобальном смысле картина полностью удовлетворяет возложенные на нее ожидания — возвращает потерянное детство, привнося в хрестоматийную историю толику контраста.
Излишне увлеченный историей Мэдисон зритель рискует ненароком взглянуть в глаза собственной подавляемой сущности, променявшей реальное ощущение жизни на «шеры» и «лайки» в Интернете.
За слоями хрестоматийной истории о силе дружбы и любви можно разглядеть как референс на литературного доктора Франкенштейна, так и сатиру на современную евгенику или даже режиссерский манифест аболиционизма.
Переживающий ревайвл актерской карьеры Кейдж предсказуемо уморителен в роли его злодейского величества, рядом с которым сам Ренфилд — навеки тварь дрожащая, пусть и с успешным курсом психотерапии.
«Тетрис» определенно не был создан для того, чтобы поднимать острые политические вопросы или в очередной раз порефлексировать над гонкой вооружений времен холодной войны. «Тетрис» был создан для того, чтобы вернуть зрителей в детство — по крайней мере, тех из нас, кто когда-то, 20 лет назад, спешил с уроков домой, чтобы поиграть с друзьями в «Супербратьев Марио» на 16-битной приставке Nintendo.
Пугающе чрезмерный, но не лишенный шарма сиквел.
Персонажам банально не хватило хронометража, чтобы раскрыться. Из-за того что вся драма ушла на задний фон, фильм может показаться пустым, но в то же время нужно понимать, что супергеройский жанр, в принципе, никогда не претендовал на лавры апогея психологизма человеческих отношений.
С большой вероятностью режиссер слишком завысил планку своей целевой аудитории, не допуская, что массовый зритель ходит в кино, прежде всего чтобы получить удовольствие, но никак не ради пары новых экзистенциальных кризисов.
Фильм, который превозносит искусство над жизнью, превращая его в единственную и, возможно, самую достойную цель человеческого существования.
Фильм надоедает смотреть — не сколько из-за лицемерия автора, сколько из-за топорного, зацикленного в бесконечном круге сюжета, единственная прелесть которого — красивая картинка
Несмотря на крайне высокий уровень патетики в диалогах, вымышленность событий и внеземные ландшафты, сюжет второго «Аватара» максимально апеллирует к современному человеческому сознанию, прохаживаясь по болевым точкам нашей истории.
В контексте мировой истории антиколониальный месседж Куглера, бесспорно, важен, но вот в рамки эпического супергеройского кино, где пафос все чаще противоречит зову рассудка, он вписывается с крайне большим трудом, чрезмерно перетягивая одеяло на себя и забирая у ленты главное — зрелищность.
Инаковость Эла заключается в осознанном нежелании идти по шаблонному пути артиста — с миллионом влюбленных фанаток, кризисом комплекса бога, предательством близких людей, депрессией и последующем выгоранием (тем не менее все это в той или иной мере будет показано в фильме, как и в любом другом эталонном байопике).
На фоне большинства современных мультфильмов «Уэнделл и Уайлд» кажется застывшим во времени, где-то между началом нулевых и десятых, когда техника стоп-моушен переживала новый виток популярности. Однако даже в рядах анимации тех лет проект Селика откровенно теряется, еще больше «Уэнделл и Уайлд» блекнет в сравнении с терапевтической «Коралиной в Стране кошмаров» и символичным «Кошмаром перед Рождеством».
В этом фильме много разоружающе искренней наивности, которая бывает только у девочек-подростков, есть здесь и теплое обаяние провинциальной глубинки, где жизнь течёт словно дикий ручей в лесу — спокойно и свободно. Но, что самое важное, в «Кэтрин по имени Птичке», как и любой другой сказке, добро обязательно побеждает зло, а любовь излечивает все душевные раны.
Лента Эндрю Доминика испещрена его собственными, зачастую вульгарными когнитивными искажениями в восприятии Мэрилин.
Новая работа бывшего актера, а ныне режиссера Кристиана Тафдрупа — во всех смыслах триллер нестандартный. Вместо тягучего ощущения постепенно накаляющегося саспенса здесь разворачивается, казалось бы, классический бытовой конфликт: две группы людей, представителей разных национальностей и культур, пытаются найти точки соприкосновения в заведомо тупиковом диалоге.
По сути, «Пиноккио» пытается усидеть сразу на двух стульях, стараясь быть «современной» версией сказки для маленьких зрителей и добрым «приветом» из детства для зрителей больших.
