Очевидно, превратить каннибализм в особый вид искусства, как это в свое время сделал Брайан Фуллер, Мёрфи не может — «Гротеск», несмотря на дорогой продакшен, существует на так называемых «низких вибрациях», вытаскивая наружу самые мрачные и извращенные стороны человеческой души.
Создается впечатление, что Уоткинс расписался в собственном бессилии еще до начала непосредственного производства ремейка, сделав ставку на звездные имена и внезапную популярность оригинала.
Хэллоуин в лучших традициях «Диснея».
Не меняя общих слагаемых, Сандерс снял кино абсолютно иного настроения, его «Ворон» — это мрачная, чуть сентиментальная сказка о бессмертных узах любви и неприкаянных душах, стремящихся найти покой.
Для условно консервативного казахского общества «Ласточка» раздвигает границы между понятиями желания и долга, предлагая третий, наименее очевидный путь к себе — через внутренний диалог и постоянный поиск правды, которая, как известно, у каждого своя.
На вопрос, стоит ли смотреть самый обсуждаемый хоррор этого лета, сложно не дать утвердительного ответа.
Важно помнить, что «Х» и «Пэрл» — хорроры, хоть и не самые популярные, но зато очень самобытные. Вышедшая на общей силе тяги «Максин XXX» своих ожиданий не оправдывает, а в отдельных моментах даже удручает. Пусть Миа Гот — все еще лучшая «последняя девушка», достойного финального твиста ей так и не дали.
Будучи новичком в жанре фэнтези, Красински собирает крошки со стола Pixar в надежде снять свою собственную «Корпорацию монстров», но терпит поражение на самых базовых вещах, таких как лор и графическое изображение вселенной.
Среди бесчисленного набора персонажей, каждый из которых белыми нитками связан с историей Эдгара, сюрреалистический дуэт вечно пьяного Винсента и косматого Эрика как-то уж совсем бледнеет и теряется — а ведь именно эта парочка должна была стать главной «фишкой» шоу, по крайней мере по заверениям трейлеров.
Безжалостная и унизительная эксплуатация образа великой джазовой певицы.
Образ наемного убийцы здесь не более чем удобная метафора для выхода из затяжной зоны комфорта. Логично, что и сами преступления имеют скорее психологическую окраску — бывшие коллеги и мужья становятся призраками болезненного прошлого, которое никак не хочет отпустить.
В мире, где понятие любви к себе все дальше уходит от понятия самоуважения, «Вампирша-гуманистка» и вовсе выглядит идеальным уроком нравственности для зумеров, критикующих те же «Сумерки» за токсичность и абьюз.
Остается лишь надеяться, что в следующий раз Кинан и Райтман заберут свои паспорта у продюсеров Sony и снимут куда более самостоятельное и куда менее фансервисное кино — ради искусства и без оглядки на зрителя.
В мире, где не существует права на ошибку, «Май, декабрь» выглядит кривым зеркалом непогрешимого большинства, старательно стирающего кровавые пятна с белого пальто. Очевидно, что у картины с таким животрепещущим мотивом и внушительными актерскими перформансами есть все шансы стать главным фаворитом уходящего года.
Парадоксально, но в попытке превратить своих персонажей в безупречные фем-иконы Дакоста фактически их стерилизует, забывая о том, что наличие множества индивидуальностей всегда подразумевает под собой конфликт, а понятие идеальной женщины — побочный продукт токсичного патриархата, с которым она сама же борется.
Почему-то именно в кульминации Гарт Дэвис внезапно вспоминает, что снимает не только антиутопию, но и мелодраму, яростно раскатывает эмоциональный клубок, в конце концов уходит в откровенную манипуляцию и заставляет всех вокруг чувствовать себя виноватыми.
Если первый сезон еще сохранял блеклое ощущение присутствия «старого» Локи, то второй его окончательно уничтожил в угоду трафаретному сценарию, в котором на персонажа Хиддлстона взваливается ответственная миссия по спасению мира.
Мартин Скорсезе, которому совсем скоро стукнет восемьдесят один год, в очередной раз доказывает, каким многогранным может быть визуальный язык кино — с помощью бесконечно длинных, подчеркнуто замедленных планов, снятых ручной камерой.
«Монахиня» упорно не может найти главный аккорд, из-за чего страдает вся партитура.
Дутту банально не хватает внутреннего стержня для того, чтобы отодвинуть все влиятельные референсы на задний план, отдав ведущую роль собственной мысли.
Неловкая попытка встроить старомодный роман в рамки новой этики.
Проблема «До встречи на Венере» кроется в отчаянном недостатке чувств и понимания главных героев — как со стороны актеров, так и со стороны авторов.
В контексте интернет-феномена «Барбигеймера» картина Кристофера Нолана выглядит мрачной версией Kenworld, где группа параноидально настроенных мужчин пытается подавить, разоблачить, морально и физически уничтожить друг друга.
«Донни Дарко» не только смотрит на мир глазами подростка, он фактически забирается в голову подростка, детально объясняя аудитории, как формируется мыслительный процесс.
«Красная дверь» едва ли похожа на самостоятельный хоррор, в гораздо большей степени фильм напоминает необязательную историю для «своих».
