Дэвис показывает, что среди картонных декораций шоу, над которым потешались современники, происходила совсем не шуточная драма, а кумирша домохозяек была настоящей большой звездой, чей талант обесценили мужчины, презрительно относившиеся ко всему жанру.
Сценарий Джона Престона — идеальный образец того, как не стоит писать про тру-крайм. Самые интересные документальные детали тут проглатываются, а домыслы, наоборот, растягиваются до грубых бородатых анекдотов.
У Брукера, снова считающего себя умнее, чем он есть, Филомена Канк тупит и валяет дурака без всякого смысла и посыла, чаще всего в качестве шутки просто путает созвучные слова.
Критики, в один голос обесценивающие содержание картины до формулировки «оговорка по Фрейду на три часа», не видят лес за деревьями. Новые смыслы открываются во «Всех страхах Бо» даже благодаря контексту показов в российском прокате: сложно вспомнить более лютую антикапиталистическую сатиру и более прямолинейную критику США.
Жанровое ДНК «Грызни» стоит искать в тех скромных драмеди, которые в нулевые было принято относить к движению новой искренности.
Этот тот случай, когда одно великолепное кастинговое решение чуть ли не в одиночку заставляет работать весь рискованный материал.
Создатели, Джанин Наберс и Дональд Гловер, кажется, и не пытались сделать полнокровный хоррор. Стиль повествования скорее можно описать как «жестокий мультик для взрослых» или даже «пародийный музыкальный клип».
Можно ли винить скромных провинциалов, соприкоснувшихся с привилегированной звездой? Стоит ли считать реального Дики, придумавшего эту серию, снобом, не ценящим внимания и лести? Эти комплексные вопросы не получают односложных ответов на экране, а лишь приглашают зрителей к ненавязчивому смешливому обдумыванию.
Клер Дени — поистине легендарная режиссерка, собаку съевшая на экзотических локациях, абстрактных политических интригах и бесстыдной мелодраматичности. Каким‑то чудом ей удается выдержать и саспенс, и страсть на непростительной двух с половиной часовой дистанции.
Ближе к концовке, надеясь пробить зрителя на эмоции, режиссер и вовсе прибегает к запрещенным приемам — от неотправленного электронного письма до любительского этюда-посвящения на фортепиано.
Наверное, ни по какому пересказу не будет очевидно, что «Курение вызывает кашель» — самый уморительный фильм в карьере выдающегося мастера абсурда Кантена Дюпье. Но это так.
В нынешнем сдержанно-пафосном виде высокобюджетную футурологию «Экстраполяций» сложно назвать смотрибельной. Рискованное дело несовместимо с нарочитым благоразумием.
Режиссер-дебютант Квон О Сын продолжает славные традиции корейских фильмов-погонь (от «Преследователя» до «Я видел дьявола»).
Глядя на эти красоты, обрамляющие кровавые эпизоды с ножами и точеными крестами, легко перестать обращать внимание на абсолютную бредовость и расплывчатость сюжета. Да и на блистательную Мэлоун, опытную королеву крика нашего времени (см. «Донни Дарко», «Ожидание», «Неоновый демон» — все классические выходы), смотреть всегда удовольствие.
В пользу картины говорит, во-первых, национальный мексиканский колорит — речь не только о невероятной статуе из пролога, но и, например, о кульминационном ритуале с участием балета обнаженных призраков. А во-вторых, бесспорным оказывается чистое ремесло режиссерки-дебютантки (Мишель Гарса Сервера), радующее даже искушенных зрителей парочкой реально заставляющих подпрыгнуть джампскейров.
Слов в «Мастере тай-цзи» совсем немного, да и те в основном китайские, зато история, рассказанная через полдюжины продолжительных рукопашных эпизодов, внятна и увлекательна.
Это и правда смотрится, как самопальная кинопроба на роль агента-007 или попытка снять своего «Бонда с блэкджеком и шлюхами».
Дебютирующие в постановке монтажеры Меррик и Джонсон находят все более неожиданные (и невероятные) способы не выходить за рамки экранов, веб-камер и стримов, но внимание зрителя улетучивается ровно в тот момент, когда интрига и герои начинают казаться банальными.
Перед вами самый мрачный сезон «Белого лотоса» в истории. Но, увы, не самый смешной, интригующий и дерзкий.
«Кит» — бесстыдное эксплуатационное кино, снимая которое Даррен Аронофски неумело притворяется, что делает что‑то хорошее и ценное.
Комедия Деметриу ровно посередине между «Смыслом жизни» и «Муви 43» и располагается — и это прекрасно.
«Солнце мое» — нарочито антидраматическое и антизрелищное кино, почти импрессионистский опыт.
Смотреть на эту белиберду с неадекватными, не имеющими ничего общего с живыми людьми персонажами было невозможно не только из‑за бессмысленности происходящего, но и из‑за ощущения, что на экране бездумно обесцениваются вообще все серьезные проблемы современности: и эпидемия разводов, и депрессия, и секс-зависимость, и сексуальные преступления, и кризис духовности, и экономические кризисы.
Приз за операторскую работу объяснить сложно: да, тут есть симпатичная драка, снятая на распадающийся на пиксели тепловизор, но в целом все смотрится как обычный музыкальный клип или фэшн-съемка с Vimeo. Тепло, пленочно, атмосферно, но абсолютно поверхностно и пусто.
Очень быстро картина вырождается в типичную французскую мелодраму с изменами, истериками и похоронами, а сам Гаррель вместо размышлений об искусстве принимает позу Тома Сойера и вслух мечтает о том, как он умрет и все будут плакать.
