Однако ухватить свойственное золотому веку жанра ощущение залихватского веселья режиссеру так и не удается, и «Парни под прикрытием» проваливаются в небытие, не оставив и следа,- так же, как их бесцветный главный герой.
Режиссеру почти удалось провернуть трюк «так плохо, что уже хорошо» — но только почти.
В наши тревожные дни, когда любой замок кажется построенным на песке, этот на первый взгляд легкомысленный фильм напоминает о многом — например, о том, что даже самая красивая ложь никогда не бывает правильным ответом на некрасивые вопросы.
Это универсальные истории о простых человеческих и семейных связях, о маленьких людях, вынужденных отвечать на сложные вопросы, об обывателях, чей привычный жизненный уклад рушится на глазах вследствие событий, которые сначала кажутся не такими уж значительными.
Никакого магического киношного преображения, меняющего персонажей навсегда, в картине не происходит, но к финалу они все понимают друг друга чуточку лучше, и это уже успех. Так мягко напутствует своих героев, а вместе с ними и зрителей Майк Миллс, призывающий стараться слышать других — даже без камеры и микрофона.
Отдельным персонажем в «Хинтерленде» становится Вена — точнее, созданный с помощью синего экрана и компьютерной графики искаженный, болезненный, фантасмагорический образ города, в котором нет ни одного прямого угла или ровной поверхности.
Картина 75-летней давности при всех цензурных ограничениях, как ни парадоксально, и сейчас шокирует и впечатляет больше, чем новое изложение.
Режиссер сам адаптировал «шотландскую пьесу», сократив ее до убористых 105 минут,- это одновременно удачный вариант первого знакомства для тех, кто открывает «Макбета» впервые, и диалог на равных с теми, кто хорошо знает текст и видел хотя бы пару других адаптаций, сценических или экранных.
Андерсон не превращает фильм в пожелтевшую открытку из прошлого только для своих — он распахивает широкоэкранное окно в долину Сан-Фернандо для всех желающих: как для тех, кто молод, влюблен и узнает себя в текстах любимых песен.
Режиссеру Сидорову попросту неинтересно снимать шахматы. Он переключается то на футбол, то на баскетбол, то на пляжную партию в картишки.
Если же оставить исповедальность за кадром, то останется не так уж много. Хорошие актерские работы, легкие касания камеры оператора Дени Ленуара, запечатлевающего прохладное прозрачное скандинавское лето, несколько синефильских шуток разной степени удачности.
Как в «Пианино», фильме, принесшем Кэмпион первую «Золотую пальмовую ветвь» для женщины-режиссера, действие «Власти пса» разворачивается на расплывчатой границе между цивилизацией и природой.
Дополнительный рассинхрон привносит сценарий, авторы которого Бекки Джонстон и Роберто Бентивенья то пробалтывают важные эпизоды скороговоркой, то растягивают ерундовые, испытывая зрительское терпение, а главное, никак не могут определиться, о чем же их рассказ.
Взвинченная стилистическая условность не выдерживает натиска здравого смысла, про который, по идее, зрителям таких картин даже вспоминать не положено.
Все это показано и разыграно актерами с северной сдержанностью и лаконичностью, но в то же время чрезвычайно выразительно.
Фильм только подтверждает, что, вопреки его названию, этот Бонд со своим прощанием довольно сильно запоздал.
Кино получается похожим на его главного героя — «диким, но симпатишным».
Язык фильма вообще очень тактильный и телесный, здесь мало говорят, познавая мир на ощупь и на запах.
Пространство фильма почти сказочное, лежащее на стыке реальности и фантазии.
Автор, как и его герои, живет и умирает на виду у почтеннейшей публики, используя свою собственную боль в качестве движущей силы разыгрываемой на экране истории.
В чем «Миссии навылет» не откажешь — так это в том, как эффективно она возвращает зрителя в его или ее тринадцать лет. Если кому-то взаправду хочется пережить этот возраст снова.
В этом раскладе чувствуется сермяжная правда о русских женщинах, горящих избах и скачущих конях, наконец-то совпавшая с актуальной повесткой, до которой — последними — дозрели большие голливудские блокбастеры.
Никому из создателей картины Джозеф не интересен — ни как человек, ни даже как носитель так и не проясненного диагноза. Они просто наблюдают за распадом его личности с вивисекторским интересом, и даже последний выдыхается задолго до того, как по экрану пойдут финальные титры.
Базовые удовольствия тем и хороши, что всегда или почти всегда дают гарантированный результат, и уж «Лука» точно дает зрителям любого возраста ровно то, что обещает.
Несмотря на то что «Надежда», очевидно, очень личный для Сёдаль фильм, он снят с поистине скандинавской сдержанностью, что позволяет зрителю сохранять дистанцию, с которой лучше заметны все психологические нюансы.
