Фильм длиною почти в жизнь одушевлен таким состраданием, желанием заполнить прошлое сердцебиением сиюминутного, что кажется — сам экран болит, пульсирует, задыхается, как сердце, только что трепетавшее в руках арканарского бога.
«Жизнь Адель» — тонкий сплав импрессионизма с фотографической достоверностью. Критики называют подобный стиль реабилитацией физической действительности. Когда не обнаружишь шва между игрой, условностью и реальностью.
Аллен включил в партитуру фильма соло Бланшетт, и фильм заиграл всеми красками печали, оттенками неосуществимых надежд. Тех самых разноцветных песчаных чаяний, из которых Жасмин сооружает замки не только будущего, но и настоящего.
Честно говоря, в фильме Роберта Лукетича, как писал Беккет, больше замахов, чем ударов. Фильм по бестселлеру Джозефа Файндера начинается довольно ловко, но скоро превращается в банальный, не слишком захватывающий сюжет про запутавшегося паренька, которым манипулируют плохие дяди.
Бломкамп умеет держать пружину экшена, а главное, способен создавать миры — выразительные и экспрессивные пространства, в которые без всякого 3D погружаешься с головой.
Опасаясь социальных штампов, авторы невольно попадают в сеть жанровых клише.
Перед началом предварительного показа «Иконы» Квирикадзе обещал «простую, хорошую, непафосную картину». Он ошибся буквально в каждом слове. Никаким ловким монтажом не прибрать ни патетики, лезущей из каждого эпизода, ни отсутствия вкуса и профессии.
Фильм «Вуди Аллен», сделанный лауреатом премии «Эмми» Робертом Б. Уайде по всем штампам документального портретирования. И тем не менее, сулящий поклонникам обширного творчества манхэттенского гуру истинное удовольствие.
Подобные семейные роуд-саги критики определяют слоганом «Позвоните родителям». И можно было бы об этом фильме напрочь забыть, но есть в безыскусной картине Пэйна какое-то живое очарование. Во всяком случае, в просто и внятно сложенной истории напрочь отсутствуют фальшь и натужность.
Штампы толкутся в каждом эпизоде, сбивая друг друга с ног, стуча кривыми зубками, как экранные зомби, изгрызая сюжет.
«Географ… » — в отличие от многих отечественных картин являет собой не полуфабрикат, а фильм — законченное, драматургически выстроенное, осмысленное произведение.
Следуя традициям экзистенциального кино Келемана, его ученица погружает нас в сложную параболу диалога с прошлым. Берлин, в самом деле, город, в котором прошлым, прежде всего войной, дышит каждая улица, дом, парк, самое безобидное кафе.
«Отдать концы» — несколько приторная вариация на тему конца света с бравурными фарсовыми интонациями Кустурицы.
Временами Соррентино оригинален, в основном, вторичен. В эстетском опусе, лишенном новизны, витает разочарование, сарказм, натужное глубокомыслие. Сам режиссер напоминает одного из персонажей своего фильма, который от творческого бессилия вновь и вновь перерабатывает Д`Аннуцио.
Фильму не достает главного: самой истории. По большому счету, картина так и не стала драмой отношений, оставшись яркой иллюстрацией с гламурному журналу.
Рефнснова делает «драйвовую» с явным «перебором» картину, которая будет категорически отвергаться и восхищенно почитаться.
Безусловно, в фильме пульсирует ирония, издевка над стереотипами буржуазного общества, и его ценностями, включая систему личного процветания, культа семьи и социальных лифтов. Но все это играючи, без натуги, на легких пуантах монтажа.
Дело не в незамысловатом месседже «главное вложение в ребенка — потраченное время твоей жизни». Достоинства добротной, но затянутой картины в другой плоскости, в «надтекстовом» пространстве полутонов, взглядов, напряженном внутреннем разговоре. В неоднозначности смыслов, которые мигают то красным, то зеленым цветом на пути героя к своему сыну.
Фильм постоянного завсегдатая и лауреата Канн Арно Деплешяна напоминает множество работ на ту же тему, вроде «Опасного метода» или «Откровенного признания». Да и сам «Джимми Пикард» составлен по всем правилам умного психологического кино.
Коэны сделали ровно то, что хотели. Под видом байопика, вместе композитором и своим постоянным музыкальным продюсером Ти Бон Барнетом сочинили меланхолический кино-блюз.
Острого и осознанного взгляда на жизнь продвинутому эстету Лурману не хватает. Его фильм похож на глянцевый фантик, из которого выпала конфета.
Можно сказать, что Николай Лебедев, снявший «Легенду №17», с задачей поставленной президентом, минкультом, правительством, а также компанией ТРИТЭ — справился. Фильм, сделанный по голливудской кальке, но со страстью советской «спортивной кинодрамы» держит внимание зала от начала до титров.
Как-то воспримет этот внешне простой, к тому же не очень ровный, но пророческий фильм нынешний зритель? Угадывать не берусь. Его будут ругать и хвалить: за темпоритм, традиционную стилистику… Найдутся сотни изыскателей, которые перечислят «сто различий» между игровой и анимационной картиной… Все это не важно. При всех шероховатостях фильм есть. Есть важное высказывание. И оно уже не про 90-е. При всем мудром сочувствии к самому ходу жизни, автор пытается объяснить нынешнее время. Настоящее продолженное из вчера в завтра. И это объяснение со временем горькое, нелицеприятное.
Вместе с тем «Поза ребенка» являет собой тонкий сплав качеств, определяющих своевременность картины не только с точки зрения профессии, но прежде всего как чувственный психологический портрет общества.
Фильм смотрится почти с неослабевающим интересом. Среди плюсов картины — неглупый юмор. К тому же, постепенно на экране возникает довольно убедительный, можно сказать реалистичный образ мегаполиса-дракона, набитого машинами, пышущего углекислым газом, втягивающего в свою подземную утробу толпы беззащитных людишек.
