Во «Внутренней империи» все обсессии Линча сходятся, чтобы показать, как легко нам удавалось отделаться раньше. Эта головоломка, кажется, не предназначена для того, чтобы складываться. Ее логика не обусловлена ничем, кроме кинематографичности — языка, на котором ее автор разговаривает с миром.