Ясно, что на Горо Миядзаки свалились огромные производственные мощности, но как ими распорядиться, ему решительно не ясно. К финальной трети фильма колесо кармы крутится уже со скрежетом и под подозрительным углом, а история принца Арена мутирует в аллегорию самой экранизации, где раздвоенный между призваниями сын похищает у отца волшебный меч, а вот вынуть его из ножен, чтобы навести в Земноморье какой-никакой порядок, у него никак не получается.