Самое существенное в фильме — экзистенциальный душевный опыт старого человека, передаваемый Иствудом во всеоружии своего актерского мастерства, включающего актерские приспособления и даже штампы, составляющие неотъемлемую часть его индивидуальной истории и истории американского кино. За тем, как он роняет слова, ходит, пьет пиво, стрижет газон, держит инструменты и держится на людях следить не менее интересно, чем за сюжетными перипетиями.