Впервые со времен Скорсезе и его «Славных парней» Андерсону удалось не только придать эпические черты весьма сомнительной стороне жизнедеятельности, но и зафиксировать то пограничное состояние, когда, совершив полный круг, жизнь выходит на новый виток — и становится понятно, что так же, как раньше, не будет уже никогда.