Балабанов долго не хотел переходить с пленки на цифру, но в «Я тоже хочу» сдался, и у него парадоксальным образом получился первый за долгое время живой фильм. Словно сделав круг, он возвращается к тому, с чего начинал, — абсурдистской, надтреснутой реальности «Замка» и «Счастливых дней», впервые с тех пор позволяя себе быть фантастом.