Семисотстраничный труд Гроссмана о мире и человеке, чести и Родине, Боге и промышленном душегубстве свелся к тоннам отсебятины про водку, водку и еще раз водку. В романе о водке почти не говорят: в тылу ее нет вовсе, потому и говорить не о чем, — на фронте ее залейся, оттого опять говорить не о чем. В сериале ею лечатся, отмечают ядерные открытия, крепят дух войск и сравнивают с температурой больных.