В прямолинейности режиссерского монолога и кроется, наверное, главная загвоздка картины. Желание Смирнова прояснить ситуацию и расставить, наконец, все точки над «i», превращают кино, которое, как известно, намного удачнее справляется с показом, нежели рассказом, в сбивчивый исторический доклад о том, как было на самом деле.