Мы будем плакать, смотря этот фильм. Каждый, кто уже смотрел, плакал. Но это не слезы жалости к герою. Это катарсическая влага от обнаружения тесноты собственного мирка, это горе нашего суженного пространства, в котором, как мы верили до сих пор, есть разнообразие и объем, есть уникальное содержание, есть даже как будто миссия, а на деле — ломаный грош.