Я определила бы жанр этого фильма как светский апокриф. Религиозности в картине нет, Лунгин легко обходится без нее, хотя для его персонажей нет ничего органичней богословской риторики. Споря о Боге, на самом деле они обсуждают одну мысль — все ли позволено.