В «Темной лошадке» отталкивающий тип превращается в трагического героя, произносящего едва ли не гамлетовского отчаяния монолог, так же плавно и незаметно, как сам фильм, опять же в обычном солондзовском духе, проскальзывает из реальности в фантазии.