К вопросу Крыжовников подошел, как всегда, основательно, определив, что мы поем от счастья, как пытаемся утопить в раздольной песне неизбывное горе, подбадриваем себя феминистическими гимнами, норовим приманить задушевной балладой особей противоположного пола и т. д. Песня становится не фоном, а средоточьем всех путей.